Стихи. Поэмы.
Шрифт:
две изумительные изюминки,
хоть и расправятся тебе в ответ...»
А завтра вечером, на поезд следуя,
вы в речку выбросите ключи,
и роща правая, и роща левая
вам вашим голосом прокричит:
«Не покидайте своих возлюбленных.
Былых возлюбленных на свете нет...»
Но вы не выслушаете совет.
Андрей Вознесенский. Не отрекусь.
Избранная лирика.
Минск, "БелАДИ", 1996.
ТОСКА
Загляжусь
забреду ли в вечернюю деревушку -
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится -
ниже горла высасывает ключицы.
Или ноет какая вина запущенная?
Или женщину мучил - и вот наказанье?
Сложишь песню - отпустит,
а дальше - пуще.
Показали дорогу, да путь заказали.
Точно тайный горб на груди таскаю -
тоска такая!
Я забыл, какие у тебя волосы,
я забыл, какое твое дыханье,
подари мне прощенье, коли виновен,
а простивши - опять одари виною...
1967
Андрей Вознесенский. Не отрекусь.
Избранная лирика.
Минск, "БелАДИ", 1996.
ОЗА
(Фрагмент)
В час отлива, возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе и величьи бытия,
но внезапно чёрный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал:
"А на фига?!"
Я вскричал: "Мне жаль вас, птица,
человеком вам родиться б,
счастье высшее трудиться.
полпланеты раскроя..."
Он сказал: "А на фига?!"
"Будешь ты, великий ментор,
бог машин, экспериментов,
будешь бронзой монументов
знаменит во все края..."
Он сказал: "А на фига?!"
"Уничтожив олигархов,
ты настроишь агрегатов,
демократией заменишь
короля и холуя..."
Он сказал: "А на фига?!"
Я сказал: "А хочешь — будешь
спать в заброшенной избушке,
утром пальчики девичьи
будут класть на губы вишни,
глушь такая, что не слышна
ни хвала и ни хула..."
Он ответил: "Все — мура,
раб стандарта, царь природы,
ты свободен без свободы,
ты летишь в автомашине,
но машина — без руля...
Оза, Роза ли, стервоза —
как скучны метаморфозы,
в ящик рано или поздно...
Жизнь была — а на фига?!"
Как сказать ему, подонку,
что живём не чтоб подохнуть,—
чтоб губами
поцелуя и ручья!
Чудо жить необъяснимо.
Кто не жил — что ж спорить с ними?!
Можно бы — да на фига?!
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
* * *
Сидишь беременная, бледная.
Как ты переменилась, бедная.
Сидишь, одергиваешь платьице,
И плачется тебе, и плачется...
За что нас только бабы балуют
И губы, падая, дают,
И выбегают за шлагбаумы,
И от вагонов отстают?
Как ты бежала за вагонами,
Глядела в полосы оконные...
Стучат почтовые, курьерские,
Хабаровские, люберецкие...
И от Москвы до Ашхабада,
Остолбенев до немоты,
Стоят, как каменные, бабы,
Луне подставив животы.
И, поворачиваясь к свету,
В ночном быту необжитом
Как понимает их планета
Своим огромным животом.
1958
Андрей Вознесенский. Не отрекусь.
Избранная лирика.
Минск, "БелАДИ", 1996.
НА ОЗЕРЕ
Прибегала в мой быт холостой,
задувала свечу, как служанка.
Было бешено хорошо
и задуматься было ужасно!
Я проснусь и промолвлю: "Да здррра-
вствует бодрая температура!"
И на высохших после дождя
громких джинсах — налет перламутра.
Спрыгну в сад и окно притворю,
чтобы бритва тебе не жужжала.
Шнур протянется
в спальню твою.
Дело близилось к сентябрю.
И задуматься было ужасно,
что свобода пуста, как труба,
что любовь — это самодержавье.
Моя шумная жизнь без тебя
не имеет уже содержанья.
Ощущение это прошло,
прошуршавши по саду ужами...
Несказаемо хорошо!
А задуматься — было ужасно.
Андрей Вознесенский. Не отрекусь.
Избранная лирика.
Минск, "БелАДИ", 1996.
БЫЛИНА О МО
Словно гоголевский шнобель,
над страной летает Мобель.
Говорит пророк с оглобель:
"Это Мобель, Мобель, Мобель
всем транслирует, дебил,
как он Дудаева убил.
Я читал в одной из книг -