Стихи. (В переводах разных авторов)

Йетс Уильям Батлер

В минуту усталости Бога.

Там на голых ветвях сидят

Безумные вороны страсти,

Когтями скребут и кричат

Их злые голодные пасти;

Ветер нюхают впереди

Громко машут крылами; право!

Нежный твой взгляд станет отравой,

В черное зеркало не гляди.

061002

The Travail of Passion

WHEN the flaming lute-thronged angelic door is wide;

When an immortal passion breathes in mortal clay;

Our hearts endure the scourge, the plaited thorns, the way

Crowded with bitter faces, the wounds in palm and side,

The vinegar-heavy sponge, the flowers by Kedron stream;

We will bend down and loosen our hair over you,

That it may drop faint perfume, and be heavy with dew,

Lilies of death-pale hope, roses of passionate dream.

Тяжелый

труд страсти.

Когда из рая льются пламенные звуки

И страсть бессмертная теснит земную грудь,

Сердца истощены, уязвлены и путь

Наполнен горечью, пылают в ранах руки,

Жжет губка с уксусом, цветы у струй Кедрона;

Склонясь, мы волосы распустим на весу

В их легкий аромат, в тяжелую росу,

Надежды ропот, страсти пылкой стоны.

181002

The Spur

YOU think it horrible that lust and rage

Should dance attention upon my old age;

They were not such a plague when I was young;

What else have I to spur me into song.

Плеть.

Да плохо ли, что яростная страсть

Над стариком еще имеет власть?

И в юности она была — не плеть;

А чем еще себя заставить петь?

280902

The Song Of The Old Mother

I RISE in the dawn, and I kneel and blow

Till the seed of the fire flicker and glow;

And then I must scrub and bake and sweep

Till stars are beginning to blink and peep;

And the young lie long and dream in their bed

Of the matching of ribbons for bosom and head,

And their day goes over in idleness,

And they sigh if the wind but lift a tress:

While I must work because I am old,

And the seed of the fire gets feeble and cold.

Песня старой матери.

Проснусь на заре я, встав на колени,

Раздую огонь, подброшу поленья;

Мою, стираю, забочусь о хлебе,

Пока не зажгутся звезды на небе;

А молодые лежат все в постели

С мечтой о нарядах, а не о деле,

Слоняются днями праздно, без толку,

Вздыхая, лишь ветер тронет им челку:

Я же стара, но тружусь ежечасно,

Чтоб в доме искра огня не погасла.

241002

The Secret Rose

FAR-OFF, most secret, and inviolate Rose,

Enfold me in my hour of hours; where those

Who sought thee in the Holy Sepulchre,

Or in the wine-vat, dwell beyond the stir

And tumult of defeated dreams; and deep

Among pale eyelids, heavy with the sleep

Men have named beauty. Thy great leaves enfold

The ancient beards, the helms of ruby and gold

Of the crowned Magi; and the king whose eyes

Saw the pierced Hands and Rood of elder rise

In Druid vapour and make the torches dim;

Till vain frenzy awoke and he died; and him

Who met Fand walking among flaming dew

By a grey shore where the wind never blew,

And lost the world and Emer for a kiss;

And him who drove the gods out of their liss,

And till a hundred moms had flowered red

Feasted, and wept the barrows of his dead;

And the proud dreaming king who flung the crown

And sorrow away, and calling bard and clown

Dwelt among wine-stained wanderers in deep woods:

And him who sold tillage, and house, and goods,

And sought through lands and islands numberless years,

Until he found, with laughter and with tears,

A woman of so shining loveliness

That men threshed corn at midnight by a tress,

A little stolen tress. I, too, await

The hour of thy great wind of love and hate.

When shall the stars be blown about the sky,

Like the sparks blown out of a smithy, and die?

Surely thine hour has come, thy great wind blows,

Far-off, most secret, and inviolate Rose?

Таинственная роза.

Далекая, таинственная роза

В меня вошла навязчивою грезой,

Там, где в вине иль у святых мощей,

Ее искали те, кто в плен вещей,

Несбывшихся желаний не попали,

А сонные, открыв глаза едва ли,

Назвали красоту. Ее листы -

У древних в бороде, на золотых

Уборах магов; у царя, чьи очи

Прозрели руки на кресте воочью

В парах Друидов и зажгли огонь,

Пока не вспыхнул гнев и умер он;

Кто встретил Фанда в белом блеске света

На берегу, где не бывали ветры;

Кто за любовь оставил целый мир,

Кто выдворил богов из их квартир;

Постился и скорбел над мертвецами,

Пока цвело все поле матерями;

Кто отшвырнул корону и печаль,

Увлек с собой паяцев, бардов вдаль

Прочь от лесов, блуждания и пьянства;

Кто продал дом, имущество, убранство;

Кто земли все и страны обошел,

Пока, смеясь и плача, не нашел

Одну жену, красою небывалой,

Что локоном своим околдовала