Стихи
Шрифт:
Ведь и сам я, от счастья бледнея, зажимая гранату свою, в полный рост поднимался над нею и, простреленный, падал в бою.
Ты дала мне вершину и бездну, подарила свою широту. Стал я сильным, как терн, и железным даже окиси привкус во рту.
Даже жесткие эти морщины, что по лбу и по щекам прошли, как отцовские руки у сына, по наследству я взял у земли.
Человек с голубыми глазами, не стыжусь и не радуюсь я, что осталась земля под ногтями и под сердцем осталась земля.
Ты мне небом и волнами стала, колыбель и последний приют... Видно, значишь ты в жизни немало, если жизнь за тебя отдают. 1945 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
МИЛЫЕ КРАСАВИЦЫ РОССИИ В буре электрического света умирает юная Джульетта.
Праздничные ярусы и ложи голосок Офелии тревожит.
В золотых и темно-синих блестках Золушка танцует на подмостках.
Наши сестры в полутемном зале, мы о вас еще не написали.
В блиндажах подземных, а не в сказке Наши жены примеряли каски.
Не в садах Перро, а на Урале вы золою землю удобряли.
На носилках длинных под навесом умирали русские принцессы.
Возле, в государственной печали, тихо пулеметчики стояли.
Сняли вы бушлаты и шинели, старенькие туфельки надели.
Мы еще оденем вас шелками, плечи вам согреем соболями.
Мы построим вам дворцы большие, милые красавицы России.
Мы о вас напишем сочиненья, полные любви и удивленья. 1945 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
ДЕНИС ДАВЫДОВ Утром, вставя ногу в стремя,ах, какая благодать!ты в теперешнее время умудрился доскакать.
(Есть сейчас гусары кроме: наблюдая идеал, вечерком стоят на стреме, как ты в стремени стоял.
Не угасло в наше время, не задули, извини, отвратительное племя: "Жомини да Жомини".)
На мальчишеской пирушке В Церском,- чтоб ему!- Селе были вы - и ты и Пушкин оба-два навеселе.
И тогда тот мальчик черный прокурат и либерал, по-нахальному покорно вас учителем назвал.
Обождите, погодите, не шумите - боже мой!раз вы Пушкина учитель, значит, вы учитель мой! Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ФОТОАТЕЛЬЕ Живя свой век грешно и свято, недавно жители земли, придумав фотоаппараты, залог бессмертья обрели.
Что - зеркало? Одно мгновенье, одна минута истекла, и веет холодом забвенья от опустевшего стекла.
А фотография сырая, продукт умелого труда, наш облик точно повторяет и закрепляет навсегда.
На самого себя не трушу глядеть тайком со стороны. Отретушированы души и в список вечный внесены.
И после смерти, как бы дома, существовать доступно мне в раю семейного альбома или в читальне на стене. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ НА ПОЧТЕ Здесь две красотки, полным ходом делясь наличием идей, стоят за новым переводом от верных северных мужей.
По телефону-автомату, как школьник, знающий урок, кричит заметно глуховатый, но голосистый старичок.
И совершенно отрешенно студент с нахмуренным челом сидит, как Вертер обольщенный, за длинным письменным столом.
Кругом его галдит и пышет столпотворение само, а он, один, страдая, пишет свое заветное письмо.
Навряд ли лучшему служило, хотя оно уже старо, входя в казенные чернила, перержавелое перо.
То перечеркивает что-то, то озаряется на миг, как над контрольною работой отнюдь не первый ученик.
С той тщательностью, с тем терпеньем корпит над смыслом слов своих, как я над тем стихотвореньем, что мне дороже всех других. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ 1 МАЯ Пролетарии всех стран, бейте в красный барабан!
Сил на это не жалейте, не глядите вкось и врозь в обе палки вместе бейте так, чтоб небо затряслось.
Опускайте громче руку, извинений не прося, чтоб от этого от стуку отворилось все и вся.
Грузчик, каменщик и плотник, весь народ мастеровой, выходите на субботник всенародный, мировой.
Наступает час расплаты за дубинки и штыки,собирайте все лопаты, все мотыги и кирки.
Работенка вам по силам, по душе и по уму: ройте общую могилу Капиталу самому.
Ройте все единым духом, дружно плечи веселя пусть ему не станет пухом наша общая земля.
Мы ж недаром 1000 изучали "Манифест" и "Капитал" Маркс и Энгельс дело знали, Ленин дело понимал. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
ДОРОГА НА ЯЛТУ Померк за спиною вагонный пейзаж. В сиянье лучей золотящих заправлен автобус, запрятан багаж в пыльный багажный ящик.
Пошире теперь раскрывай глаза. Здесь все для тебя: от земли до небес. Справа - почти одни чудеса, слева - никак не меньше чудес.
Ручьи, виноградники, петли дороги, увитые снегом крутые отроги, пустынные склоны, отлогие скаты все без исключения, честное слово!частью - до отвращения лилово, а частью - так себе, лиловато.
За поворотом - другой поворот. Стоят деревья различных пород. А мы вот - неутомимо, сначала под солнцем, потом в полумгле летим по кремнистой крымской земле, стремнин и строений мимо.
И, как завершенье, внизу, в глубине, под звездным небом апреля, по берегу моря вечерних огней рассыпанное ожерелье.
Никак не пойму, хоть велик интерес, сущность явления: вроде звезды на землю сошли с небес, а может,огни в небеса уходят.
Меж дивных красот - оглушенный - качу, да быстро приелась фантазия: хочу от искусства, от жизни хочу побольше разнообразия.
А впрочем - и так хорошо в Крыму: апрельская ночь в голубом дыму, гора - в ледяной короне. Таким величием он велик, что я бы совсем перед ним поник, да выручила ирония. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.