Стихия боли
Шрифт:
Особист уже сообразил, что «перец из Москвы» приехал не топить командование дивизии, а разобраться по сути, поэтому говорил, как все было.
— ЧП в округе произошло в одном из островных гарнизонов старослужащих, подняли всю часть и устроили пьяный бунт, да еще с оружием. Наш доблестный «щитоносец» решил, что настал его звездный час и приказал Давыдову высадиться на остров и с ходу устроить кровавую харчевню. Гусар высадиться-то высадился, а штурмовать не стал, утром сам пошел в расположение бузотеров, прилично отмудохал зачинщиков, все-таки чемпион округа по рукопашному бою. И практически в
— Ясно, — кивнул посерьезневший генерал, он уже успел заметить в личном деле отметку о пребывании офицера под следствием.
— Между прочим, Денис лично знаком с министром обороны, и тот его рекомендовал для поступления в Академию, — совершенно не к месту заметил комдив. Последние события вогнали его в состояние гроги, ничего удивительного, когда карьерный рост может в любой момент накрыться медным тазом. — А насчет ФСБ, так это он в прошлом году выполнял их задание за рубежом.
— Задание? — переспросил Крутов, в досье никаких отметок о задании ФСБ не было. — Какое?
— Не знаю, — пожал плечами комдив. — Мы тут не имеем должного уровня допуска.
— Ладно, с этим позже разберемся. А как непосредственную службу несет Герой России?
— Он подобрал в свою роту офицеров под стать себе, фанаты спецназа. Его зам Шувалов — тот вообще помешанный на всяких нин-дзюцу и бойцов этому делу обучает. Вот поэтому рота и ходит в лучших на флоте уже который год. А офицеры организовали еще нечто вроде закрытого клуба, где оттачивают свое мастерство. Настоящие профи, — не без гордости произнес особист.
— Очень интересно, — улыбнулся генерал-майор, хотя его глаза оставались совершенно серьезными и задумчивыми…
Часть II
Время разбрасывать камни
Когда русский солдат идет в атаку, никто ни от чего не застрахован.
Глава 1 В нашу гавань заходили корабли
Двухмоторный белоснежный «Хокай», самолет дальней радиолокационной разведки с плоским бликом антенны радара над фюзеляжем, пробежавшись по стальной палубе авианосца «Нимитц», проворно взмыл над темно-бирюзовыми волнами Индийского океана.
Позади осталась угловатая громада атомного авианосца, на палубе которого развернулось дежурное звено истребителей «Р-18» «Хорнет». Командир летающего локатора тянул самолет на рабочую высоту в тридцать тысяч футов. Сейчас из кабины были видны курсирующие корабли боевого охранения.
Адмирал Нильсон, чудом удержавшись «на плаву», теперь безжалостно спускал по семь шкур с подчиненных. За время перехода с Тихого океана в Индийский он девять раз объявлял пожарную тревогу, еще четыре раза матросы из трюмных команд «боролись» с пробоинами.
Корабли эскорта то и дело получали команду провести поиск подводной лодки в активном режиме.
Невидимые лучи сонаров дырявили океанскую
Находясь в Вашингтоне, Ричард Нильсон побывал не только в министерстве военно-морского флота, но также встретился с одним своим старинным приятелем — когда-то они вместе спасались с тонущего транспорта, подорванного боевыми пловцами Вьетконга. Молодой лейтенант тогда на себе вытащил товарища по несчастью из воды, затянутой толстым слоем дизельного топлива, вылившегося из раскуроченных танков. Нильсон спас жизнь обессиленному товарищу, и тот об этом никогда не забывал.
И сейчас тот стал важным человеком, в Вашингтоне он возглавлял сенатский комитет по обороне.
Узнав, что Ричард Нильсон прилетел в столицу, старинный друг пригласил адмирала на обед домой. Пока индейка подрумянивала свои бока в духовке повара-креола, мужчины коротали время на открытой веранде в тени большого фонтана, единственном спасении в жаркий день.
— Ты, Ричард, хороший моряк, и я горжусь тем, что знаком с тобой почти сорок лет, — держа в руке высокий бокал с аперитивом, сенатор завел разговор в своей обычной манере без выкрутасов. — Но, к сожалению, время неумолимый враг. Время адмирала Нильсона закончилось, пришла пора уступить место молодым.
— А как же я? — сдавленным голосом выдавил Ричард. — Вся моя жизнь ушла на служение идеалам звездно-полосатого флага… У меня ведь даже нет семьи…
— Все это мне известно, дружище, — важно оттопырил мясистую губу сенатор. — Более того, скажу тебе, что бросаться такими кадрами было бы неоправданным расточительством. А политика нашей страны, как ты знаешь, — разумное использование всех ресурсов. Мы даже вооружение, снятое по международным договорам, не уничтожаем, как русские, а отправляем на хранение. Ведь из договора всегда можно выйти.
— Я не понял в отношении меня, — сухо произнес Ричард.
— Есть мнение предложить тебе должность инспектора при нашем комитете. Эта должность будет куда выше твоей нынешней. Смысл тебе известен — проверять боеготовность флотов. Вернее сказать, искать упущения на кораблях и флотилиях. Тебе, думаю, матерому морскому волку, это не составит труда.
— Я согласен, — с кадетским энтузиазмом выпалил покрасневший от терзавших его душевных мук адмирал, он еще хорошо помнил тот ужас, что наводили инспектора сенатских комиссий.
— Подожди, Ричард, — остудил его сенатор. — Есть одно «но», на эту должность я тебя могу взять только при одном условии — если с морской службы уйдешь с почетом, а не как сейчас. В противном случае могут возникнуть нелицеприятные слухи о мести опального адмирала бывшим коллегам. Ты ведь сам понимаешь — нет лучшей почвы для грандиозного скандала, чем буря в стакане. А это никому не нужно, плохо для политического имиджа.
На том они и порешили, адмирал уходит в очередной поход, проводит его блестяще, по возвращении с почетом уходит на покой и переезжает в Вашингтон, где его ждет большой кабинет и обширный штат помощников.