Стихия огня (Иль-Рьен - 1)
Шрифт:
Томас отвернулся, радуясь тому, что в холодной комнатушке было темно. Он не желал открывать Авилеру все.
Верховный министр надолго ушел в себя. Возможно, размышляет о том документе, который предложат ему подписать, подумал Томас. Он сидел уже в полудреме, когда вдруг неожиданно во тьме раздался голос Авилера:
— Интересная демонстрация последствий отказа. И что вы ответили Грандье?
— Я не стал отвечать ему. Это называется затяжкой времени, позевывая, сказал Томас.
— Понимаю.
Каде плюхнулась на густую траву Нокмы, надеясь, что за ней в кольцо
Боливер все еще ожидал ее. Он устроился на траве вне круга менгиров и курил белую глиняную трубку.
— Не более часа, — ответил он на ее недоуменный взгляд. — Ты нашла что-нибудь полезное?
Каде встала, вышла из кольца — так, чтобы не слышать его гудения, — и ответила:
— Да, но я совершила ошибку. Мне не следовало отправляться туда. Усевшись на траву возле него, она обхватила голову руками и спустя мгновение произнесла: — Грандье ждал меня. Он знает, что я… он сказал мне, что Томас жив, и велел держаться в стороне. — Рот ее пренебрежительно скривился. — Он знает, что мне это будет сложно сделать.
— Да, ты изрядно влипла, — согласился Боливер.
— Ты невероятно любезен, — съязвила Каде.
Боливер вздохнул:
— Значит, твой Томас отчаянно нужен тебе, так? А он уже говорил про себя что-нибудь в этом роде?
Каде подняла глаза и увидела серьезное выражение на его лице. Подавив мгновенную вспышку гнева, она ответила:
— Да, Томас очень нужен мне, и если он сейчас погибнет, я уже никогда не узнаю, что он обо мне думает. Пусть даже ненавидит, мне все равно, только был бы жив…
— Тогда перестань метаться, как пустоголовая курица, и сделай что-нибудь, — внезапно нарушил ее размышления Боливер.
— Я вовсе не мечусь, что бы ты там ни говорил, — прошипела она сквозь зубы.
— О да, ты не рыдаешь и не валишься в обморок, просто бегаешь по кругу, позволяя этому проклятому колдуну направлять тебя в нужную ему сторону.
— Но я не…
— Клянусь острыми ушами Пака! Женщина — ты же королева Воздуха и Тьмы. Поступай в соответствии с саном.
Каде вмиг поднялась, и Боливер начал искать взглядом укрытие… Тут только до нее дошло, что Томас говорил практически то же самое в ту холодную и дождливую ночь, когда они из лоджии слушали, как Дензиль опутывает Роланда своими сетями.
Она решила, что, наверное, так умирают: сердце ее охватила холодная немота, словно перед концом. Каде повернулась и направилась через поле к замку. Она добралась до края сада, поднялась по ступенькам, вошла в башню и замерла в своей мастерской, вдыхая сладкий аромат трав и цветов. Тут она заметила слабый свет, исходящий от чаши, оставленной ею на столе. Наконец-то сработало заклинание, которое должно было явить место, где находится ключ-камень. Она уже и забыла об этом.
Затаив
— Боги наверху и внизу, возьмите этого хитроумного ублюдка, прошептала она едва ли не с благоговением. «Неужели он лежал там все это время?»
А потом ей в голову пришла идея.
17
Солнце сияло и здесь.
Каде и Боливер стояли на открытом дворе, огражденном со всех сторон невысокой стенкой и обрывом, круто спускавшимся к морю. Над головами их простиралось широкое синее небо, крепкий ветерок нес с моря запах водорослей и дохлой рыбы. Каде подошла к краю кольца, воспротивившегося и не сразу пропустившего ее. Кольцо наполняла почти такая же сила, что в Нокме, однако здесь она бурлила сильнее. Впрочем, этим кольцом и пользовались намного чаще.
Подойдя к стене, Каде посмотрела сквозь нее. Они очутились на вершине утеса, на сотню ярдов возносящегося над морем, терзавшим его основание. Перегнувшись, они увидели лестницу, которая, обвивая утес, спускалась к простой каменной пристани, и корму невероятно расписанного корабля возле нее.
На противоположной стороне двора двое одинаковых фейри, блиставших золотом тел, рубинами зрачков и длинными янтарными волосами, стерегли арку, украшенную каменными дубовыми листьями; за ней открывался путь к узкому и изящному мостику, перекинутому над бурлящими серо-зелеными водами, от утеса к скалистому берегу. На противоположном конце моста высилось массивное сооружение с тяжелыми восьмигранными башнями, облицованными теплым бурым песчаником из далеких пустынь Парсции. Щурясь в утреннем солнце, Каде заметила на них крохотные блестки, образующие какой-то узор, — или драгоценные камни, или небольшие округлые окна. Она поглядела на Боливера, с опаской взиравшего на стражей моста. Выбив трубку на безупречно чистую мостовую, он сказал:
— Это здесь.
Каде подошла к вооруженным тонкими серебряными мечами стражам, облаченным в золотые ткани, усыпанные самоцветами. Они оба наблюдали за Каде и Боливером, но без особого интереса — как бы с насмешкой, — и один из них проронил:
— Назови свои имя и дело, прекрасная дама, чтобы ты смогла войти.
Обращение это — «прекрасная дама» — явно было выбрано из ехидства. Но никак не отреагировав на обращение, она ответила:
— Я Каде Гадена, королева Воздуха и Тьмы. Мне нужно повидать Оберона.
Стражи обменялись взглядами, не скрывавшими веселья и удивления, и второй из них сказал:
— Тогда, госпожа, проходи с миром.
Она направилась по мосту, Боливер шлепал за ней. Впереди можно было уже видеть высокую двустворчатую дверь, окруженную вспененными каменными волнами. Они подошли ближе, и солнце бросило розовые лучи на коричневый камень. Приблизившись еще, она заметила, что маленькие окошки, покрывающие башню, вовсе не окна, а глаза с темной радужкой и голубыми зрачками… некоторые были обращены к ним, другие смотрели на море.