Стихия Перемен
Шрифт:
— Я не от царя. Меня послал отец, — покосившись на Биргера, замедлил речь Гордей. Дракон заметил и, подойдя, потрепал боярина по плечу, снисходительно усмехнувшись:
— Говори смело у меня секретов нет. Мы же не при дворе.
— Отец передает вам пожелание долгих лет и желает успеха в вашем главном начинании, — как есть сказал Гордей. Дракон застыл во время очередного зевка с раскрытым ртом, переглянулся с Биргером. С видимым интересом поворотился всем телом к Гордею.
— Ну, желает. И дальше что? Я ему тоже желаю всего наилучшего от всего сердца. На
Издевается. Ах, как хотелось Гордею засадить кулаком в наглую морду и самолично совершить подвиг, на который оказались не способны Заголосье и Царство вместе взятые. Но он держал себя в руках.
— Вы не так меня поняли. Отец хочет, чтобы ваше дело увенчалось успехом. И поэтому готов вам в этом помочь.
Жребий брошен. Предложение сделано. Росволод Сильный, первейший претендент на престол царя, в случае если род Яромира прервется. Он не потерял в выматывающих войнах преданных людей и мог хоть завтра выставить на бой тринадцатитысячное войско. Удар, которого не ждет Яромир. Удар, от которого он не защититься.
— Вот как? — испытующе спросил Дракон. — И что же он хочет взамен?
— Мой отец не пойдет против обычаев. Мой отец не прольет крови невинных. Он обещает вам добропорядочное соседство и долгие годы дружбы. После того как черный меч пресечет жизни царя и его сына. Он обещает вам спокойствие со стороны служителей Богов. Когда в Брайдерии снова наступит мир.
Дракон хорошо умел читать между строк. Он, молча, думал, рассматривая широченную, во всех подробностях изображающую Брайдерию карту, стоя в пол-оборота к боярину, который мечтал сейчас промочить горло и отдохнуть среди мягких подушек.
Помощь, без которой Дракон едва ли одержит верх в этой войне придет к нему, если он захватит столицу, а после этого сдаст её Росволоду. Отступит, убоявшись лучезарного лика Собирателя земель полуденных. И вернется, откуда начинал.
— Это у тебя случайно не знак Огнебога, на груди? — непонятно почему обратил владыка Триградья свое внимание на священный символ. Лицо Дракона странным образом исказилось, когда он глядел на крохотный металлический кружок.
— Он, — удерживая невольный порыв накрыть предмет рукой, признал Гордей. А сам подумал, может, не лгут старые сказки, что нечисть, даже в людском обличии не переносит реликвии?
— Редкая вещица, — неохотно уводя глаза в сторону, продолжил расспросы Дракон. — Наверное, очень старый? И практически наверняка чудодейственный. Небось, удачу дарует, легкие хвори исцеляет…
При этих словах чувство опасности ощутимо кольнуло Гордея в том самом месте на груди, где висел символ. Дракон Триградья пытливо обшаривал фигуру боярина взглядом карманника, пытающегося на глаз определить, где припрятан кошель.
— Вы это к чему?
— Да так просто, — с деланным безразличием пожал Дракон узковатыми плечами. — Интересуюсь. Ты верно Семарглу регулярно жертвы приносишь. Чтишь всячески. Как и папа?
— Мы люди богобоязненные, — все еще не понимая куда клонится разговор осторожно ответил Гордей. Он чувствовал себя так, словно вышел
— Богобоязненные. Традиции чтите. А вот скажи. Ты сам никакой проблемы не видишь?
Он выразительно посмотрел на боярина. Видя его непонимание ткнул себе в грудь и разъяснил:
— Я Темный Властелин. Мне нечисть присягает. Царь воюет со мной по велению его Богов… ну и еще своей природной жадности… но и из-за Богов тоже. А ты со своим папой, поклоняетесь тем же богам и предлагаете мне… что? Никак мыслей не возникает на сей счет?
— Нет.
Они какое-то время выдерживали немую сцену в лучших традициях драматургии. Первым не выдержал, тяжело опуская голову и поднимая руки в жесте сдающегося человека, именно Дракон:
— Знаешь, боярский сын. У меня сейчас очень много врагов. Ты бы свою шапку съел, если бы узнал, сколько и каких. На мне сейчас лежит ответственность, которая вашему Семарглу и не снилась. А все о чем думает твой отец это как бы примерить корону царя? Да еще заполучив её с моей помощью? Ты проделал долгий путь. Без страха предстал передо мной. Поэтому я отпущу тебя. Чтобы ты передал своему отцу мою благодарность за его пожелание. И все. А теперь ступай. Понимаю, что, наверное, ты хотел найти в крепости приют и отдохнуть, но ничего не выйдет. Езжай обратно.
— Отказываешься? — не поверил собственным ушам Гордей, бледнея от ярости и унижения. — Да как ты смеешь отказываться ты…
Он не успел сказать и слова оскорбления. Биргер вывернул боярину руку, так что суставы того отчаянно захрустели, а сам Гордей переломился в поклоне и вытащил его из комнаты, передавая на руки Мертводелам. Какое-то время из коридора слышались отдаляющиеся гневные крики боярина, которого из уважения к статусу не стали избивать, награждая лишь предупредительными тычками.
Дракон в это время рассматривал карту. Недовольный стоящей в комнате полутьмой, он взмахом руки возжег все светильники и удовлетворенно кивнул.
Выполненная с большой точностью и искусством карта несла на себе не только изображения, но еще и краткие комментарии, указывающие на численности войск в детинцах и крупных городах, на опасные участки дорог. Отдельные места на ней были выделены красным цветом. На большинстве из них стояли выточенные из дерева фигурки. Раскинувший крылья получеловек-полудракон на севере. Квадратный от навешанной на нем брони бородатый воин со вскинутым топором с востока.
Снова отворилась дверь, и в комнату вошел Биргер:
— Ругался паршивец. Что прикажете с ним делать?
С толикой удивления Дракон отнял глаза от карты и посмотрел на помощника:
— Сказал же. Отпустить. Пускай едет. Знаешь, дружище, больше всего я люблю лжецов с высокими моральными и религиозными ценностями. В итоге они врут убедительнее всех, ведь в первую очередь врут самим себе, а остальным уже потом. Скажи лучше, сколько времени я проспал и как там гарнизон?
— Вы проспали пять часов. Крепость полностью освоена. Войско готово двигаться дальше. Мои парни полны решимости свернуть горы после вчерашней победы.