Стихия Перемен
Шрифт:
— А зачем выжигать, — притворно удивилась Ива. — Зло нельзя выжечь. Его невозможно избыть насилием. Можно только приручить, как дикого зверя. Посадить в клетку и выдрессировать.
— Предлагаешь присоединить эти земли к Царству? За кого ты меня принимаешь?! Имея внутренние раздоры, только дурак станет ввязываться во внешние войны! Подбиваешь меня на ослабление престола?
— Государь могуч и прозорлив, — признала Ива. — Именно таким и надлежит быть любому кто наделен властью, дабы не утратить её. Но при всех своих достоинствах, Яромир Славный, пропускает еще одну возможность…
После столь наглой отповеди её в самом деле могла бы ждать кара. Но царя,
— И что ты предлагаешь?
— Способ, который позволит вам государь стать хозяином на земле Триградской, не используя копий и стрел. Вас признают таковым все наиболее значимые персоны, а их армии присягнут на верность вам. Без малейшего к тому принуждения и по уважительной причине. Расширение владений принесет вам дополнительные деньги в казну, укрепит ваш престол так, что смутьянам останется только кусать локти и увеличит ударную мощь ваших дружин на случай возможных осложнений с Эрцем.
Слова прозвучали и утихли. В тронном зале Брайдерийского Царства повисла удручающе тяжелая тишина.
А следом пришел смех. Громкий до неестественности. Ива ждала, с демонстративным спокойствием. Когда наконец царю надоело держаться за живот задирая голову вверх, он хлопнул себя ладонью по колену кратко спросил:
— Что предлагаешь?
— Все очень просто, Яромир Храбрый. Хёргэ ослаблен этой войной, а Лис как не крути, не полководец, а царедворец. В подвластных ему землях, так же как и в любых других прекращению войны будут рады. Особенно их донимают мародеры из Заголосья. Но тамошний люд пойдет лишь за лидером выручившим его из бед. Ты станешь таким лидером, Яромир. И Лис сам поклониться тебе в пояс, — Ива как-то странно улыбнулась при этих словах. — Звучит неправдоподобно для твоего слуха, государь?
— Еще как, — буркнул Яромир. — Я слыхал, что Лис каверзник еще тот и жаден до власти. С чего бы ему преклоняться передо мной? Даже несмотря на все, что ты мне тут расписываешь? У него начнутся муки совести от узурпации власти?
— Может быть, — таинственности ей было не занимать. — Могу сказать лишь, что на то имеются свои причины и исходят они из слабого здоровья Лиса. В последнее время весьма и весьма пошатнувшегося.
— Да-а? Это надо понимать как проделки твоего хозяина? А не станется ли так, хитрая баба, что после того как я займу Триградье здоровье пошатнется у меня? Причем весьма и весьма. До гробовой доски?
Несмотря на беззаботный тон сказанного, Ива отчетливо видела как мягко опускается рука главного царского охранника на золотую рукоять. В тот миг как пальцы второй все сильнее стискиваются вокруг серебряной.
— Здоровье государя слишком ценно для его слуг и его друзей. Слуги сохранят его в целости, а друзья обеспечат к тому все условия. Иначе зачем бы мой хозяин предлагал вам стать над Триградьем.
— А это ты мне скажи, — он перестал моргать и взгляд царя неожиданно оказался весьма колюч. — Зачем твоему поразительно хитрому хозяину с его умом укреплять мои позиции? Ну если не считать того момента, что я знаю где его логово и вполне могу его там присыпать землей.
— Все очень просто, — ни на миг не замялась Ива. — Вы, главная гарантия того, что мой хозяин будет жить в спокойствии. Кроме того, он не оставляет надежд получить в свое владение некоторые ценные предметы.
Царь ничего не сказал, против её ожидания. Никаких хлестких фраз или других самодурских выходок. Он просто сделал вид, что поверил.
«Страх и жадность? Ты хочешь сказать мне, что твой хозяин трус и скряга?
— Допустим это так. А как быть с Грейбрисом? С Синетрией?
— Не все сразу, государь. Чтобы закончить наше дело, его сначала требуется начать. Скажу лишь, что Грейбрис ненадолго будет стоять в стороне и попадет в твои руки. Ведь кроме всего прочего Наместник обязан тебе жизнью — кто как не твои гридни помогли уйти ему от преследования, перебив отряд северян? Нужно только твоё согласие, Яромир Славный. И готовность подыграть, принимая дары.
— Быстро же твой хозяин думает, — проворчал Яромир. На самом же деле недовольство на его лице боролось с предвкушением. Легко представить себя правителем куда большего Царства нежели то, что досталось от предков. И передать потомкам, когда настанет черед. Тем больше, что подрастает молодой царевич. Скоро уж забирать с женского дома, из круга мамок-нянек, да на коня сажать. Мужчину растить. — И все-то у него на словах ладиться-спориться! И про все уже позаботились! И все уже устроили! И проблем никаких!
— Отчего ж нет проблем? — тут же возразила Ива. — Есть одна. Да только она и наша, и твоя, государь. Ходят слухи, что вернулся Дракон Триградья. Что сидит он в своей порушенной Цитадели да страшными силами магическими её восстанавливает. И что не сегодня-завтра по новой слуг своих собирать станет. Которые и сейчас тебе хлопот задают, даже когда разрозненные, а уж как вместе соберутся…
«Не простит тебе Дракон Триградья, твоего вероломного объявления войны». Вот что на самом деле прозвучало из уст Саламатовой посланницы.
— Да, — признал Яромир, помыслив. — Проблема. И надобно эту проблему решать.
Одетый серебром рында неожиданно перевел глаза на Иву. И многообещающе подмигнул.
В солнечный, по-зимнему морозный день, когда снег устлал город своим пуховым покрывалом, с карнизов свесились копья сосулек, а окрепший лед, прикинулся хрусталем поджидая неосторожных путников ожидание чего-то важного заполонило Грейбрис.
Незаметно в середине дня опустели любимые места ребятни — ледовые горки, выстраиваемые у дворов снежные крепости в окружении молчаливой охраны снеговиков.
Детский смех и радостный визг исчез с улиц вместе с его носителями — под торжественный голос городского колокола и под грозные окрики матерей. С поразительной частотой вторящие друг другу, волной проносясь по улицам. Рынок в тот день был удивительно квелый — не кричали, споря меж собой, торговки, не орали песен подвыпившие мужики, не толкались зеваки, не было комедиантов и разных хитрюг. А те редкие что были, после голоса колокола как-то уж очень быстро засобирались домой. Сиротливо скрипели вывесками полупустые залы харчевен. Так и вышло, что во второй половине дня Грейбрис неожиданно даже для самих горожан опустел. Затих. Только непривычно сосредоточенная стража нарезала круги в полном боевом обмундировании. Особенно часто прохаживались блюстители закона возле городской площади у ратуши. Удивительно изменился облик Грейбриса всего за какой-то месяц — ранее перенаселенный, сейчас он в ряде мест просто нагонял ужас опустевшими домами с заколоченными точно при чуме дверями. Причем такие «скорбные» дома встречались не только в трущобах, но и даже почти перед самой ратушей. Люди бежали из города массово. Искать лучшей доли…