Стихотворения и поэмы. Том 1

Белый Андрей

Апрель 1908

Москва

Разлука

Ночь, цветы, но ты В стране иной. Ночь. Со мною ты… Да, ты – со мной. Вздох твоих речей Горячей — В глушь моих степей В ветре взвей! Будто блеск лучей В моей глуши, — Ясный блеск твоей, Твоей души. Пусть душа моя — Твоя Голубая колыбель: Спи, усни… Утра первые огни… Чу! Свирель…

1908

Дедово

Вольный

ток

Душа, яви безмерней, краше Нам опрозрачненную твердь! Тони же в бирюзовой чаше, Оскудевающая смерть! Как все, вплетался подневольный Я в безысходный хоровод. Душил гробницею юдольной, Страстей упавший небосвод. А ныне – воздухами пьяный, Измываюсь вольною мечтой, Где бьет с разбегу ток листанный О брег лазурный и пустой. И там, где, громами растущий, Яснеет облачный приют, — Широколиственные кущи Невнятной сладостью текут. Туда земную скоротечность, Как дольний прах, переметет. Алмазом полуночным вечность Свой темный бархат изоткет.

Июнь 1907

Петровское

Ночь

О ночь, молю, — Да бледный серп заблещет… Скорей сойди, скорей! На грудь мою Прохладой хладно плещет, — На грудь мою Борей. Окован я Железной цепью рока Минут, часов, недель. Душа моя, Хлебни хмельного тока, — Пьяни, осенний хмель! Дыши, дыши Восторгом суеверий, Воздушных струй и пьянств. Души, души Заоблачные двери В простор иных пространств. Березы, вы — Безропотные дщери Безропотных пространств; Да щедро вам Метнет сверканий зерна Обломок янтаря, — Да щедро вам Метнет златые зерна Златистая заря, — Вершиной там, Вершиной в ночи черной Вскипайте, как моря… Кругом, кругом Зрю отблеск золотистый Закатных янтарей, А над ручьем Полет в туман волнистый Немых нетопырей… Небытием Пади, о полог мглистый, — Сойди, о ночь, – скорей!

Апрель 1907

Москва

Кольцо

И ночь, и день бежал. Лучистое кольцо Ушло в небытие. Ржаной, зеленый вал плеснул в мое лицо — В лицо мое: «Как камень, пущенный из роковой пращи, Браздя юдольный свет, Покоя ищешь ты. Покоя не ищи. Покоя нет. В покое только ночь. И ты ее найдешь. Там – ночь: иди туда…» Смотрю: какая скорбь. Внемлю: бунтует рожь. Взошла звезда. В синеющую ночь прольется жизнь моя, Как в ночь ведет межа. Я это знал давно. И ночь звала меня, Тиха, свежа, — Туда, туда…

Мая 1907

Петровское

Прошлому

Сентябрьский, свеженький денек. И я, как прежде, одинок. Иду – бреду болотом топким. Меня обдует ветерок. Встречаю осень сердцем робким. В ее сквозистою эмаль Гляжу порывом несогретым. Застуденеет светом даль, — Негреющим, бесстрастным светом. Там солнце – блещущий фазан Слетит. пурпурный хвост развеяв; Взлетит воздушный караван Златоголовых облак – змеев. Душа полна: она ясна. Ты – и утишен, и возвышен. Предвестьем дышит тишина. Всё будто старый окрик слышен, Разгульный окрик зимних бурь, И сердцу мнится, что – навеки. Над жнивою тогда лазурь Опустит облачные веки. Тогда слепые небеса Косматым дымом даль задвинут; Тогда багрянец древеса, Вскипая, в сумрак бледный кинут. Кусты,

вскипая, мне на грудь Хаосом листьев изревутся; Подъятыми в ночную муть Вершинами своими рвутся. Тогда опять тебя люблю. Остановлюсь и вспоминаю. Тебя опять благословлю, Благословлю, за что – не знаю. Овеиваешь счастьем вновь Мою измученную душу. Воздушную твою любовь, Благословляя, не нарушу. Холодный, темный вечерок. Не одинок, и одинок.

Февраль 1907

Париж

Жалоба

Сырое поле, пустота, И поле незнакомо мне. Как бьется сердце в тишине! Какие хладные места! Куда я приведен судьбой?.. В пустынный берег бьет Коцит; И пена бисерной каймой В прибрежных голышах бежит. Свежеет… Плещется прибой; В кудрявой пене темных волн, Направленный самой судьбой, Ко мне причалил утлый челн. Меня влекут слепые силы В покой отрадный хладных стран; И различаю сквозь туман Я закоцитный берег милый. Рыдают жалобные пени, Взлетает гребень на волне, Безгласные, немые тени Протягивают руки мне. Багровые лучи Авроры Cуpoво озаряют твердь. Уныло поднимаю взоры, Уныло призываю смерть…

Февраль 1909

Бобровка

Думы

Жизнь

Памяти Ю.А. Сидорова с любовью посвящаю

Проносится над тайной жизни Пространств и роковых времен В небесно-голубой отчизне Легкотекущий, дымный сон. Возносятся под небесами, Летят над высотами дни Воскуренными облаками, — Воскуренными искони. Жизнь – бирюзовою волною Разбрызганная глубина. Своею пеною дневною Нам очи задымит она. И всё же в суетности бренной Нас вещие смущают сны, Когда стоим перед вселенной Углублены, потрясены, — И отверзается над нами Недостижимый край родной Открытою над облаками Лазуревою глубиной.

Июль 1908

Дедово

Ночь и утро

Б. А. Садовскому

Мгновеньями текут века. Мгновеньями утонут в Лете. И вызвездилась в ночь тоска Мятущихся тысячелетий. Глухобезмолвная земля, Мне непокорная доныне, — Отныне принимаю я Благовестительство пустыни! Тоскою сжатые уста Взорвите, словеса святые, Ты – утренняя красота, Вы – горние кран златые! Вот там заискрились, восстав. Там, над дубровою поющей — Алмазами летящих глав В твердь убегающие кущи.

1908

Дедово

Ночь-отчизна

Предубежденья мировые Над жизнию парят младой — Предубежденья роковые Неодолимой чередой. Неодолимо донимают, Неутолимы и грозны, В тот час, как хаос отверзают С отчизны хлынувшие сны. Слетают бешено в стремнины, В тьмы безглагольные край За годом горькие годины. Оскудевают дни мои. Свершайся надо мною, тризна Оскудевайте, дни мои! Паду, отверстая отчизна, В темнот извечные рои.

1908

Дедово

Вечер

Там золотым зари закатом Лучится солнечный поток И темным, огневым гранатом Окуревается восток. Грозятся безысходной мглою Ночные вереницы гроз. Отторгни глубиною злою С души слетающий вопрос. Неутомимой, хоть бесплодной, Ты волею перегори, Как отблеском порфирородной, Порфиропламенной зари! Там рдей, вечеровое рденье, — Вечеровая полоса… Простертые, как сновиденья, Воскуренные небеса.