Стихотворения и поэмы

Уитмен Уолт

Малиновку, жаворонка и дрозда, распевающих песни свои,

порхающую синюю птицу;

Такие сцены приносит ежегодная игра природы.

ЛУЧШИЕ УРОКИ

Брал ли ты уроки лишь у тех, что холили тебя, и восхищались

тобою, и во всем уступали тебе?

Не брал ли ты мудрых уроков у тех, что отвергают тебя

и враждуют с тобой? Или у тех, что оскорбляют тебя

и хотят спихнуть тебя с дороги?

СУМЕРКИ

Нежные, сладострастные, усыпляющие

тени,

Солнце только что ушло, яркий свет растворился (я тоже скоро

уйду, растворюсь),

Дымка - нирвана - покой и ночь - забвение.

НЕ ТОЛЬКО СУХИЕ СУЧЬЯ С НЕВИДИМОЙ ЖИЗНЬЮ

Вы, песни, - не только сухие сучья с невидимой жизнью

(чешуйчатые и голые, подобно лапам орла),

Может быть, как-нибудь в солнечный день (кто знает!) какой-то

будущей весной, каким-то летом - вы покроетесь почками,

Породите зеленеющие листья, прохладную тень, сочный плод,

Яблоки и виноград. Вырастут могучие ветви деревьев, - повеет

свежий, вольный, открытый воздух,

Любовь и вера расцветут, как благоухающие розы.

БЕЗ МАЧТ И ПАРУСОВ

В забытой лагуне, в безымянном заливе,

В недвижной унылой воде, у берега бросив якорь,

Старый, со снятыми мачтами, седой, израненный, отслуживший,

бессильный корабль,

После вольных плаваний по всем океанам земли, стал наконец,

пришвартован на крепких канатах,

Ржавея и плесневея.

ПОСЛЕ УЖИНА И БЕСЕДЫ

После ужина и беседы, когда день уже кончен,

Друг с дорогими друзьями прощается навсегда и все не может

проститься.

"Прощайте, прощайте", - не раз говорит он, губы его дрожат

(Так тяжело его руке выпустить эти руки - им больше не

встретиться,

Больше не будут делиться они ни горем, ни радостью,

ни старым, ни новым,

Ждет его дальний путь, он никогда не вернется).

Все еще не решаясь, все оттягивая расставание - не упустить

бы ни слова, даже если оно и пустячно,

Даже в дверях лицом повернувшись, будто ожидая, что вновь

окликнут, даже уже спускаясь по лестнице,

Все еще хочет задержаться, хотя бы ненадолго - вечерние тени

все гуще,

Все глуше слова прощанья - лицо уходящего тает в сумерках,

Вот его и совсем не видно - о, с какой неохотой ушел он!

И все говорил, говорил до последней минуты.

ИЗ ЦИКЛА "ПРОЩАЙ, МОЕ ВДОХНОВЕНЬЕ!"

МНОГО, МНОГО ВРЕМЕНИ СПУСТЯ

Только после того, как они пройдут долгий, долгий путь,

странствуя сотни лет, будут не раз отвергнуты,

После того, как разные наслоения: пробужденная любовь,

радость, мысли,

Надежды,

желания, стремления, размышления, победы

мириад читателей

Оденут их, охватят и покроют инкрустациями веков и веков

Только тогда эти стихи сделают все, на что они способны.

КОГДА ПОЯВИЛСЯ ПОЭТ В РАСЦВЕТЕ СИЛ

Когда появился поэт в расцвете сил,

Возрадовалась Природа (гладкий, бесстрастный шар, со всеми

своими зрелищами - дневными и ночными) и возгласила:

он - мой;

Но тут возвысила свой голос Душа Человека, ревнивая, гордая,

непримиримая: нет, он мой, только мой;

Тогда поэт в расцвете сил встал между ними и взял их за руки,

Итак вот он стоит, сегодня и всегда, слиятель, объединитель,

крепко держа их за руки,

И он никогда их не отпустит, пока не примирит,

Пока совсем, ликуя, не сольет их.

ОСЦЕОЛА

Я уже был почти взрослый,

когда в Бруклине, в штате Нью

Йорк, мне случилось встретиться

(в середине 1838 г.) с одним во

енным моряком, воротившимся из

форта Молтри (Южная Кароли

на). Я долго разговаривал с ним

и узнал от него то, о чем повест

вуется ниже, - о смерти Осцеолы.

Осцеола был молодой и бесстраш

ный вождь из племени семинолов.

Во время войны во Флориде он

сдался в плен нашим войскам,

был заключен в тюрьму и умер в

форте Молтри буквально от "раз

битого сердца". Его болезнь была

вызвана тоской по свободе. И ле

карь и офицеры относились к не

му очень сочувственно и делали

все возможное, чтобы облегчить

ему тюремный режим. И вот -

конец.

Уолт Уитмен

Когда пришел его последний час,

Он медленно поднялся на подстилке,

Надел боевую одежду, рубаху, опоясал себя поясом, обмотал

себе ноги ремнями,

Потребовал, чтобы ему выдали киноварь (перед ним держали

его зеркальце),

Раскрасил себе половину лица, шею, запястья и тыльную

сторону рук,

Старательно приладил к поясу нож для снимания скальпов

потом лег, отдохнул немного,

Потом снова привстал на ложе, улыбнулся и в глубоком

молчанье подал каждому руку,

И, обессиленный, пал на подстилку, и, крепко сжимая рукоять

томагавка,

Остановил взгляд на жене и на детях - последний.

(Пусть эти немногие строки сохранят его имя и память о том,

как он умер.)

СМЫСЛ "ЛИСТЬЕВ ТРАВЫ"

Не изгонять, не отграничивать и не выпалывать зло из его