Стихотворения и поэмы

Светлов Михаил Аркадьевич

152. ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

ВСТУПЛЕНИЕ

Положи на сердце эту песню, Эту строчку каждую возьми!.. Жизнь гвардейца! Повторись! Воскресни Песнею о двадцати восьми! Проходи, мой стих, путем победным, Чтобы, изучая не спеша, Не дымком воспоминаний бледным — Дымом артиллерии дышать! Проплывут гвардейские знамена, И ракеты вспыхнут на пути, Каждого гвардейца поименно Пригласив в бессмертие войти. Вытирая о ступеньки ноги, Он взойдет тихонько по крыльцу, Он войдет и встанет на пороге Песни, посвященной храбрецу. Бледный и усталый от сраженья, Он войдет и скажет на ходу: — Я в грязи, а здесь — стихотворенье! Лучше я, товарищи, уйду! Оставайся! Мы тебя не пустим! Здесь твой дом! И здесь твоя семья! Лучшая учительница чувствам — Русская застенчивость твоя! Домовитый, мужественный, честный, По-хозяйски посмотри вокруг, Песня без хозяина — не песня! Будь ее хозяином, мой друг! Потому что каждая страница — Мужества широкие поля, Песнями, легендами, пшеницей Русская богатая земля! Заходи

же! Ты имеешь право! Оставайся! Ты — хозяин тут, Потому что реки нашей славы В океан бессмертия текут! И опять идут за ротой рота В смертный бой, и впереди, взгляни, — Партии раскрытые высоты, Комсомола яркие огни!

КОМСОМОЛ

Комсомол! Это слово давно Произносится мной нараспев, Это — партии ранний посев, ВКП золотое зерно. Старость юность мою заметет, — Я до старости чуть не дошел, Слышу — мужество в марше идет, Оборачиваюсь: Комсомол! Ты меня через годы провел, Терпеливо учил сочинять… Мне б до старости славу догнать! Задыхаясь, догнал — Комсомол! Ты и слава, и мужество ты! Ты — большое семейство одно, Поднимаясь горам на хребты, Опускаясь ущельям на дно, Через снег, через топи болот Миллион комсомольцев идет. Это выдумать даже нельзя, Чтобы были такие друзья. Коммунист! Комсомолец! Боец! Нам назад отступать не дано! И тогда двадцать восемь сердец Застучали как сердце одно. И тогда молодой политрук Посмотрел на себя, на ребят,— Двадцать восемь протянутых рук, Двадцать восемь взведенных гранат!

КОГДА УМИРАЮТ ГВАРДЕЙЦЫ

Тебе не расстаться с шинелью, Ни разу уже не раздеться… Снега! Поднимитесь метелью, Когда умирают гвардейцы! Звезда боевого ночлега Над нами мерцает, как раньше… Трава! Поднимись из-под снега Приветствовать наше бесстрашие! С врагом до последнего биться Вело нас гвардейское знамя… Последних минут очевидцы, Склонитесь, березы, над нами! Идем, политруком ведомы, К победе и к смерти готовы… Эх, жаль, что далеко до дому, А ворон — не голубь почтовый! Подружка моя молодая, Тебе ль оставаться вдовою?.. Огонь по переднему краю! За мною, гвардейцы, за мною! Сибирской ночной тишиною Покрыта Иркутская область… За мною, гвардейцы! За мною! На подвиг, на славу, на доблесть! Заснежена наша избушка, Мальчонка играет с собакой… Гвардейцы! Фашиста — на мушку! За мною, гвардейцы, в атаку! Мы вновь не увидимся будто… Прощайте навеки, родные! Предсмертной разлуке — минута, А родине — все остальные! Мы жили семьею счастливой, Мы прожили век не скучая, Гранат и снарядов разрывы Гвардейскою шуткой встречая… Всё ближе стучат автоматы, И танки надвинулись глухо… Но сталь и железо, ребята, Помягче гвардейского духа! Лети же, последняя пуля, И в горло тевтонское впейся… Бессмертье встает в карауле, Когда умирают гвардейцы!

ЗАВЕЩАНИЕ

Ушла гвардейская семья, И расспросить об этом некого… Вставай, фантазия моя, На пост разъезда Дубосеково. По пядям землю осмотри В снегах молчания угрюмого И каждый подвиг повтори, Бессильная сама выдумывать! Ты собери по капле кровь, Ползя полями невеселыми, Чтоб стали двадцать восемь вновь Земли советской новоселами. Не устилай поля атак Ни горестью и ни печалями… Гвардеец скажет: «Нет! Не так, Совсем иначе умирали мы!» Достойно смерть свою встречал, Как будто жизнь встречает заново, Так — я свидетель — умирал Мой друг Крючков Абрам Иванович. Сознав, что сделал всё, что мог, Спокойно, как всегда, как давеча, Недавно Добробабин лег,— Так смерть нашла Иван Евстафьича. Но пламеннее всех бойцов, Как будто сто сердец в груди его, Погиб наш политрук Клочков, Которого я знал как Диева. Пусть мне сто лет прожить сулят, Пусть вечность поднесут на блюдечке, — Я политрука и ребят Покину, только мертвым будучи! И Шепеткова — земляка, И Сенгирбаева — татарина, Но только жизнь одна пока Бойцу с рождения подарена. И мне, дружок, не по плечу Наш общий подвиг обнародовать. Я только жизнь свою хочу В гвардейской схватке израсходовать. Враги зарылись под огнем, И некуда, проклятым, деться им: Земля на тыщи верст кругом Полна советскими гвардейцами! Споют о нас в краю родном, И, может, строчка в песне выльется И обо мне — как об одном Из двадцати восьми панфиловцев. Поэт! Приветствуй мой народ, Поздравь его с победой скорою… Так гвардия идет вперед, Так продолжается история!

ГВАРДЕЙСКАЯ ПЕСНЯ

Гвардейцы! Мы прожили годы не зря, Недаром в сражения шли! Над нами не раз поднималась заря — Гвардейское знамя земли. В бою неустанно — опять и опять — Гвардейское наше житье! И смерть удивлялась, не в силах понять, Что так презирают ее! Родная страна провожала бойца, Прощались — и не было слез. Когда уносили мы наши сердца От русских, от белых берез. Вот так мы сражаемся, дышим, живем Великой гвардейской семьей. Придем мы к победе и в песню войдем, Как люди приходят домой!

ПИСЬМО

Мы с утра занимаем окоп, Кочку каждую оберегая… Я далёко, и ты далеко… Что ты скажешь, моя дорогая? Много смерти И много огня Посреди необъятного поля… Ты навряд ли увидишь меня… Как ты думаешь, милая Поля? Ты уйми свое девичье горе, Ты пойми, что, поднявшись в атаку, Твой любимый Петренко Григорий Не хотел, чтобы кто-нибудь плакал. Пусть я буду убит наповал, Вспоминай о гвардейце без плача. Он любимою родину звал И тебя называл не иначе. Сколько в республике нашей Раздолья! И

сколько похожей на нас Молодежи! На север до полюса (Похоже на «Поля»), На запад до Польши (Тоже похоже!) Протянулось пространство Далеко на восток (Каждой речки изгиб — Будто твой локоток). Над Воронежем, думаю, Падает снег (Там, где девичий твой Приготовлен ночлег). А южнее небось Очень много тепла (Будто ты там жила Или только была)… Вот склонился к плечу моему Сенгирбаев — сподвижник мой старый… (Я никак не пойму, почему Воевали с Россией татары!) И вот мы лежим — Все двадцать восемь, Будто погибает Одна семья… Помни о нас — Мы тебя очень просим, Кровь моя! Любовь моя! Дорогая моя! Гвардейцы, в атаку! Прощай… Некогда… Запомни навек Политрука слова: — Велика Россия, а отступать некуда: Позади — Москва! Проходит ночь. Шум боя стих. К утру бойцы оцепенели. Заря окутывает их Своей сияющей шинелью.

САЛЮТ

К утру огонь пулеметов ослаб И гул минометов стих… Горе мое проникает в штаб, Минуя всех часовых. Командный пункт. Пустой блиндаж. Глухой коридор земли Безмолвен… Скажи, часовой: куда ж, Куда же они ушли? Черной стеной стоят леса, Снежный лежит простор… Ушел батальон, ушел комиссар, Ушел генерал-майор. И это молчание, выйдя в бой, Дивизии опередив, Взорвется над вражеской головой, Как ненависти разрыв. Мы в этих складках сомкнутых губ Такую месть храним, Такую боль, что не хватит труб, Когда мы заговорим! И в залп троекратный бойцы сольют Ненависть, месть и боль… Товарищ начальник! В общий салют И этим стихам позволь! Чтобы песня вперед устремилась, Лобовою атакой гремела, Чтобы всё, что на мне, — задымилось, Чтобы всё, что во мне, — закипело!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мир наступит, землю согревая, Унося артиллерийский дым… Всё, что мы сейчас переживаем, Мы воспоминаньям отдадим. Мы пойдем путем подразделений За воспоминаниями вслед, Вспомним горечь первых отступлений, Сладость завоеванных побед. По минуте каждой повторится Наш сегодняшний военный день, И мгновенно память озарится Пламенем горящих деревень. И сквозь годы память, как начальник, Снова поведет нас за собой, Пробираясь темными ночами Темной партизанскою тропой. Вспомним, как мы время измеряли По движенью пулеметных лент, Как в бою друг друга не теряли Комиссар, боец, корреспондент. Как стихи писали, как на месте Останавливалось перо В ожиданье утренних известий От Советского информбюро. Как в окопе боевые сутки Проводили взводом сообща, Как шипящий круглый репродуктор Имена героев сообщал. В этом гуле пушечных раскатов Никогда не забывайте их, Навсегда на сердце отпечатав Имена погибших и живых. И чтоб лучше видеть это время, Всё пространство пройденных путей, Соберите молодое племя, Поднимите на руки детей, Чтоб они, войдя веселым строем В нами завоеванные дни, Научились подражать героям, Поступали так же, как они! 1942

153. ИЗ СТИХОВ О ЛИЗЕ ЧАЙКИНОЙ

1

В заснеженном русском пространстве Далекая точка видна — Идет деревенская девочка По зимней дороге одна. Зажмурив глаза, против ветра Идет она через поля, Шажками все три километра На мелкие части деля. Ее провожают березы И ясень встречает в пути… Такого серьезного взгляда У взрослых людей не найти. Идет деревенская девочка Сквозь рощу, сквозь русский пейзаж В неполную среднюю школу, В единственный гордый этаж. А ветер и сверху и снизу Несется, поземкой пыля… — Как звать тебя, девочка? — Лиза! — Фамилия? — Чайкина я! И снова сквозь поле, сквозь рощу — Своим неизменным путем — Идет деревенская девочка… Давайте с ней рядом пойдем! Пройдем через молодость эту, Вживемся в ее бытиё — От парты, от первых отметок До смертного часа ее. От азбучной первой картинки, От хохота детских забав Пройдем партизанской тропинкой К безмолвью ночных переправ. Мы вспомним при первой тревоге Избушки родного села, Как девочка шла по дороге, Как Чайкина наша жила, Смеялась и пела… А ныне Салюта приглушенный гром: Мы тело своей героини Сегодня земле предаем. Над Лизой над нашей — над нею Встает невысокий курган… И есть ли печаль тяжелее, Чем тяжкая скорбь партизан? Не счесть наших долгих лишений, Бессонные ночи не счесть, Но нет ничего драгоценней, Чем наша священная месть! Мы ливнем огня и металла Всю линию фронта зальем За то, что она намечтала В девическом сердце своем… Пойдем, деревенская девочка! Идем, дорогая, идем!

2

Ей песни печальные не удавались, Хоть многое в жизни узнать довелось… Мечты набегали и разбивались На брызги желаний о жизни утес. Был гостеприимен, но чуточку жёсток Взгляд ее серых приветливых глаз. Как будто она — незаметный подросток — Заметила самое важное в нас. И люди, входившие в избу-читальню, Где Лиза заведующей была, Над книгой веселой или печальной Стояли застенчиво у стола. И Чайка, не ударяясь в амбицию, Смотрела прилежно на дело свое, Как медленным шагом входил в эрудицию Товарищ, родившийся раньше ее. И он победит, он упорства не сбавит, Изнемогая в тяжелой борьбе, Когда застревает вязкий алфавит Мелкою буковкой на губе. И легче как будто, и всё незаметней Дорога к высоким вершинам идей Под руководством пятнадцатилетней Девочки — героини моей…