Стихотворения. Поэмы

Петефи Шандор

_{Сатмар, август 1847 г.}

ПЕСТРАЯ ЖИЗНЬ

Бывал на службе я у Марса, И к Талии я нанимался… Меня любили, уважали: То сам сбегал, то в шею гнали. То босиком блуждал я где-то, То покупал себе карету; То чистил людям сапоги я, То мне их чистили другие. Страдал от голода и жажды, Глотал я корки не однажды, Зато порой имел я счастье Купаться в молоке и масле! Порой постелью средь дубравы Служили мне сухие травы. То снова над моей постелью Шелка алькова шелестели. Перед слугой аристократа Я шляпу поднимал когда-то, Но и надменные вельможи Передо мной склонялись тоже. Служанка иод руку со мною Пройти стыдилась. Но иное Настало время: стал приятным Я важным дамам, самым знатным. Ходил я в драгоценном платье, Ходил с заплатой на заплате - С зеленой, с желтой, с синей, с красной… О, боже! Жизнь пестра ужасно!

_{Сатмар,}

август 1847 г.

ПРЕКРАСНОЕ ПИСЬМО

Милая, ты написала Мне прекрасное письмо. Это след ума немалый, Прямодушие само. Пишешь,- я тебе дороже С каждым часом, но, дружок, Веришь ли, мороз по коже Пробежал от этих строк. Пролегла на лбу морщина - И она как след ножа. В этом ты, мой друг, повинна,- Я читал письмо, дрожа. То письмо – как куст на грядке, Под которым спит змея. Не найду ее, но в пятки Был тайком ужален я. Объясни мне: неужели, Друга за любовь казня, С умыслом или без цели Оскорбила ты меня? И рукою той же самой В сердце всажен мне кинжал, От которой я бальзама Исцеляющего ждал. Звал тебя я, утопая, Руку помощи подать. Подошла ты, но не знаю,- Чтоб спасти иль вглубь загнать? Приходи, рассей сомненья, Иль безумья не сдержу, И себе о скал каменья Голову я размозжу.

_{Сатмар, август 1847 г.}

НА РОЗУ РАССЕРДИЛСЯ Я…

На розу рассердился я - Она обидела меня. Как водится, я горевал, Сердился я и тосковал: Мол, лишь могильщику под стать Такую рану врачевать - Тогда лишь выздоровлю я, Когда возьмет меня земля. И до тех пор я горевал, Покуда не поцеловал Меня мой ангел, и тогда Забылась вся моя беда. Как нож слова ее разят, Но губы рану исцелят. Ведь девушки все таковы! Что тут поделаете вы!

_{Сатмар, август 1847 г.}

ВСЕ ГОВОРЯТ, ЧТО Я ПОЭТ

Все говорят, что я поэт; И я того же мненья. Но ты, о дорогая, нет, Не славь мои творенья. Не мучь меня своей хвалой, Мне совестно до боли. Я по сравнению с тобой - Ничтожество, не боле. Ведь в каждой мысли у тебя Мелькнувшей без названья, И в каждом вздохе, что едва Теснит твое дыханье, И в каждом взгляде милых глаз С их сокровенной речью, И в голосе, что столько раз Летел душе навстречу, В улыбке на твоих устах - Пожалуй, больше вдвое Поэзии, чем в пятистах Стихах, рожденных мною.

_{Сатмар, август 1847 г.}

ЗВЕЗДНОЕ НЕБО

Я на спине лежу и из густой травы На звезды ясные гляжу во власти грез. Их серебристый свет, касаясь головы, Свивается венком вокруг моих волос. Я душу выкупал свою в дождях лучей, Их светлый ливень смыл с нее земную муть. Она рванулась ввысь, чтобы себе скорей Путь на небо вернуть. Земля объята сном, он сладок и глубок, И что-то лишь в тиши гудит невдалеке: Букашка ль близ меня уселась на цветок, Или вдали шумит плотина на реке, Иль это более еще далекий гром И эха замирающий ответ, Иль то душа моя свой праздничный псалом Поет с других планет? Лети, душа моя, сквозь дали без числа И загляни за край таинственных завес, Которые рука господня соткала В премудрости иль прихоти небес. И взорами пытливыми окинь Всю бездну звезд, весь купол голубой И прилети сквозь горнюю их синь - Поговорить со мной. «Что видела? – спрошу.- Там есть ли жизнь, как тут? Похожа ли она на наш тоскливый ад? И существует ли взаправду Страшный суд, Где жалуют святых, а грешных не щадят? Но мне-то в этом что? Одно мне объяви, Одно я знать хочу, одно поведай мне: Там бьются ли сердца и в них огонь любви Горит ли в глубине? И если любят там, то я готов года Молиться, чтоб господь меня там поселил. А если нет и вход любви закрыт туда, То бог с ней, со страной мерцающих светил! Я землю предпочту тогда любой звезде, Пусть в ней я превращусь по смерти в прах и тлен- Все может заменить любовь, любви ж взамен Нет ничего нигде».

_{Сатмар, август 1847 г.}

АХ, ОДНО ДРУГОГО ЛУЧШЕ…

Ах, одно другого лучше Получаю письма я: В грудь вонзила мне посланье Нынче милая моя; А другой доброжелатель Так и пишет мне: «Поверьте, Вам бежать отсюда надо, Чтоб спастись от близкой смерти!» Значит, скрыться? Покушенье Замышляет тайный враг! Шутка это или правда? Может быть и так и так. Дорогой мой! Если шутишь, Так иди, шути с другими, А меня не запугаешь Шуточками ты такими! Ну, а если в самом деле Кто-то нож вонзить готов, Я хотел бы убедиться - Что за птица, кто таков? Уж не виршеплет ли это, Чью мозоль копытом тронул Мой Пегас, бредя однажды По дороге к Геликону? Или мне судья вельможный Угрожает кулаком, Тот, чью голову однажды Сшиб я вместе с париком? Или мстит какой соперник? И такие тоже были,- Из седла я многих выбил И в глаза набил им пыли! Ха! А может быть, все трое Сразу станут предо мной? Если так оно и выйдет, Что мне делать! Боже мой! Знаю! Челюсть виршеплета Я возьму орудьем мести,- Как Самсон ослиной костью, Всех врагов побью я вместе!

_{Сатмар, август 1847 г.}

ГЕРОЯМ БОЛТОВНИ

Долго ль нам бредни о родине слушать, Долго ль шумиху терпеть, венгерцы? Кто о любви к отчизне трезвонит, Тот не носит отчизну в сердце, Эй, герои! Вы словно торговки - Нынче шумите, вчера вы шумели! Ну, а родина разве не там же? Беды – не те же? Достигли мы цели? Время действовать! Слов довольно! Вам говорю я: время приспело! Смотрит весь мир на вас в ожиданье: Скоро ль за словом последует дело? Действуйте! Кошелек раскрывайте! Жертвуйте всем для священного долга! Родину, наконец, накормите! Родина вас кормила так долго! Пробный камень патриотизма - Жертва и благородное дело. Где вам на жертвы идти, себялюбцы! Где вам, трусы, действовать смело! Старые нации омолодятся, Точно сады и рощи в апреле. Вы не сажаете новых деревьев, Старый сад вы, как черви, объели. О, слепота! Вас на щит поднимают, Вам посвящают похвальное слово! Вас толпа, как спасителей наших, Всех заключить в объятья готова. Где ж тут спаситель? Предатели наши! Лают под стать собаке трусливой. Враг непременно решит, что мы трусим, Если послушает сброд их крикливый. Я не пойду с толпой им навстречу, Чтоб увидать их триумф величавый, Если ж пойду, то с одною лишь целью: Перевернуть колесницу их славы. И всенародно бичом позора Их отхлещет гнев мой великий, Виселицы напечатлев на мордах Этой хвастливой и подлой клики.

_{Сатмар, август 1847 г.}

КАК-НИБУДЬ

Не могу дождаться свадьбы. Изнемог! Ну, не нынче, значит – завтра. Близок срок! Бесконечная неделя… Потерплю уж в самом деле Как-нибудь! Ни гроша мне не осталось От отца, Не оставил он в наследство Мне дворца, Вот беда! А впрочем, все же Без наследства жить мы сможем Как-нибудь! Преупрямую девчонку Я люблю. Впрочем, что она ни скажет,- Все терплю. Кровь что пламень у обоих! Уживемся, значит, двое Как-нибудь! Знай: сегодня ты уступишь, Завтра – я. Вот и будет ни к чему нам Руготня. Ну, а если днем сразимся, То уж к ночи примиримся Как-нибудь!

_{Сатмар, август 1847 г.}

ВИДАЛ ЛИ КТО..

Видал ли кто на свете Такого великана? Я на коленях небо Держу и не устану. Обвей рукой мне шею, Мой светлый свод небесный, И кругозор закрой мне Своей красой прелестной! Зачем грудная клетка Заключена в границы? В таком пространстве счастье Не может уместиться. Чтоб радость не давила, Я часть ее истрачу: От полноты восторга Я, кажется, заплачу. Я знал, что буду счастлив, Что горе – гость минутный, С которым я столкнулся На станции попутной. И вот печаль, прощаясь, Снимается с привала, А я не обращаю Внимания нимало. Еще не село солнце, А соловей безумный Уже защелкал где-то Раскатисто и шумно, Но соловей ли это? Нет, это, без сомненья, Звук наших поцелуев Похож на птичье пенье. Как тихий дождь весною Живит земные соки, Они покрыли градом Мне губы, лоб и щеки. Как тихий дождь весною, Рождающим без счету Моря цветов и всходов В дни полевой работы.

_{Сатмар, август 1847 г.}

ПРОЩАНЬЕ С ХОЛОСТОЙ ЖИЗНЬЮ

Ты прощай-прости, мой старый друг, Холостая жизнь, прощай-прости! Четверть века вместе протрубили,- Не простясь, могу ль теперь уйти! Не сердись, что верный твой поклонник От тебя уходит навсегда. Мы с тобою разделили юность, Уж оставь мне зрелые года! Как никто другой, тебя любил я, Был послушен прихоти твоей, Смело шел туда, где флаг твой реял,- В дебри романтических страстей. Как хотела, мною ты играла, Я устал, пора мне отдохнуть! Пусть мне ложем будут руки милой, И подушкой будет милой грудь. Юные друзья, со мною встретясь, На меня насмешливо глядят И проходят, выразив участье… Что же, видно, зелен виноград! Но и в самом деле я достоин Жалости – я это вижу сам. В ту корчму, что грязного грязнее, Мне уж не ходить по вечерам. И любить я лишь одну обязан, Ту, которой дорог, я один В целом мире,- а для их любовниц Существуют тысячи мужчин. Бог с тобою, жизнь ты холостая, Не сердись, не вспоминай обид. Завтра повернусь к тебе спиною, Я тобой уже по горло сыт. Уноси свой флаг в места другие, Новые бойцы ему нужны. Я сменил твой пестрый флаг на белый, Этот флаг – платок моей жены.