Стихотворения

Блок Александр Александрович

11

…И идут без имени святогоВсе двенадцать – вдаль.Ко всему готовы,Ничего не жаль…Их винтовочки стальныеНа незримого врага…В переулочки глухие,Где одна пылит пурга…Да в сугробы пуховые –Не утянешь сапога…В очи бьетсяКрасный флаг.РаздаетсяМерный шаг.Вот – проснетсяЛютый враг…И вьюга пылит им в очиДни и ночиНапролет…Вперед, вперед,Рабочий народ!

12

…Вдаль идут державным шагом…– Кто еще там? Выходи!Это – ветер с красным флагомРазыгрался впереди…Впереди – сугроб холодный,– Кто в сугробе – выходи!..Только нищий пес голодныйКовыляет

позади…– Отвяжись ты, шелудивый,Я штыком пощекочу!Старый мир, как пес паршивый,Провались – поколочу!…Скалит зубы – волк голодный –Хвост поджал – не отстает –Пес холодный – пес безродный…– Эй, откликнись, кто идет?– Кто там машет красным флагом?– Приглядись-ка, эка тьма!– Кто там ходит беглым шагом,Хоронясь за все дома?– Все равно, тебя добуду,Лучше сдайся мне живьем!– Эй, товарищ, будет худо,Выходи, стрелять начнем!Трах-тах-тах! – И только эхоОткликается в домах…Только вьюга долгим смехомЗаливается в снегах…Трах-тах-тах!Трах-тах-тах……Так идут державным шагом,Позади – голодный пес,Впереди – с кровавым флагом,И за вьюгой невидим,И от пули невредим,Нежной поступью надвьюжной,Снежной россыпью жемчужной,В белом венчике из роз –Впереди – Исус Христос.

Январь 1918

Соловьиный сад

1

Я ломаю слоистые скалыВ час отлива на илистом дне,И таскает осел мой усталыйИх куски на мохнатой спине.Донесем до железной дороги,Сложим в кучу, – и к морю опятьНас ведут волосатые ноги,И осел начинает кричать.И кричит, и трубит он, – отрадно,Что идет налегке хоть назад.А у самой дороги – прохладныйИ тенистый раскинулся сад.По ограде высокой и длиннойЛишних роз к нам свисают цветы.Не смолкает напев соловьиный,Что-то шепчут ручьи и листы.Крик осла моего раздаетсяКаждый раз у садовых ворот,А в саду кто-то тихо смеется,И потом – отойдет и поет.И, вникая в напев беспокойный,Я гляжу, понукая осла,Как на берег скалистый и знойныйОпускается синяя мгла.

2

Знойный день догорает бесследно,Сумрак ночи ползет сквозь кусты;И осел удивляется, бедный:«Что, хозяин, раздумался ты?»Или разум от зноя мутится,Замечтался ли в сумраке я?Только всє неотступнее снитсяЖизнь другая – моя, не моя…И чего в этой хижине теснойЯ, бедняк обездоленный, жду,Повторяя напев неизвестный,В соловьином звенящий саду?Не доносятся жизни проклятьяВ этот сад, обнесенный стеной,В синем сумраке белое платьеЗа решоткой мелькает резной.Каждый вечер в закатном туманеПрохожу мимо этих ворот,И она меня, легкая, манитИ круженьем, и пеньем зовет.И в призывном круженье и пеньеЯ забытое что-то ловлю,И любить начинаю томленье,Недоступность ограды люблю.

3

Отдыхает осел утомленный,Брошен лом на песке под скалой,А хозяин блуждает влюбленныйЗа ночною, за знойною мглой.И знакомый, пустой, каменистый,Но сегодня – таинственный путьВновь приводит к ограде тенистой,Убегающей в синюю муть.И томление всє безысходней,И идут за часами часы,И колючие розы сегодняОпустились под тягой росы.Наказанье ли ждет, иль награда,Если я уклонюсь от пути?Как бы в дверь соловьиного садаПостучаться, и можно ль войти?А уж прошлое кажется странным,И руке не вернуться к труду:Сердце знает, что гостем желаннымБуду я в соловьином саду…

4

Правду сердце мое говорило,И ограда была не страшна.Не стучал я – сама отворилаНеприступные двери она.Вдоль прохладной дороги, меж лилий,Однозвучно запели ручьи,Сладкой песнью меня оглушили,Взяли душу мою соловьи.Чуждый край незнакомого счастьяМне открыли объятия те,И звенели, спадая, запястьяГромче, чем в моей нищей мечте.Опьяненный вином золотистым,Золотым опаленный огнем,Я забыл о пути каменистом,О товарище бедном моем.

5

Пусть укрыла от дольнего горяУтонувшая в розах стена, –Заглушить рокотание моряСоловьиная песнь не вольна!И вступившая в пенье тревогаРокот волн до меня донесла…Вдруг – виденье: большая дорогаИ усталая поступь осла…И во мгле благовонной и знойнойОбвиваясь горячей рукой,Повторяет она беспокойно:«Что с тобою, возлюбленный мой?»Но, вперяясь во мглу сиротливо,Надышаться блаженством спеша,Отдаленного шума приливаУж не может не слышать душа.

6

Я проснулся на мглистом рассветеНеизвестно которого дня.Спит она, улыбаясь, как дети, –Ей пригрезился сон про меня.Как под утренним сумраком чарымЛик, прозрачный от страсти, красив!…По далеким и мерным ударамЯ узнал, что подходит прилив.Я окно распахнул голубое,И почудилось, будто возникЗа далеким рычаньем прибояПризывающий жалобный крик.Крик осла был протяжен и долог,Проникал в мою душу, как стон,И тихонько задернул я полог,Чтоб продлить очарованный сон.И, спускаясь по камням ограды,Я нарушил цветов забытье.Их шипы, точно руки из сада,Уцепились за платье мое.

7

Путь знакомый и прежде недлинныйВ это утро кремнист и тяжел.Я вступаю на берег пустынный,Где остался мой дом и осел.Или я заблудился в тумане?Или кто-нибудь шутит со мной?Нет, я помню камней очертанье,Тощий куст и скалу над водой…Где же дом? – И скользящей ногоюСпоткаюсь о брошенный лом,Тяжкий, ржавый, под черной скалоюЗатянувшийся мокрым песком…Размахнувшись движеньем знакомым(Или всє еще это во сне?),Я ударил заржавленным ломомПо слоистому камню на дне…И оттуда, где серые спрутыПокачнулись в лазурной щели,Закарабкался краб всполохнутыйИ присел на песчаной мели.Я подвинулся, – он приподнялся,Широко разевая клешни,Но сейчас же с другим повстречался,Подрались и пропали они…А с тропинки, протоптанной мною,Там, где хижина прежде была,Стал спускаться рабочий с киркою,Погоняя чужого осла.

6 января 1914 – 14 октября 1915

Скифы

Панмонголизм! Хоть имя дико,

Но мне ласкает слух оно.

Владимир Соловьев

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.Попробуйте, сразитесь с нами!Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,С раскосыми и жадными очами!Для вас – века, для нас – единый час.Мы, как послушные холопы,Держали щит меж двух враждебных расМонголов и Европы!Века, века ваш старый горн ковалИ заглушал грома лавины,И дикой сказкой был для вас провалИ Лиссабона, и Мессины!Вы сотни лет глядели на Восток,Копя и плавя наши перлы,И вы, глумясь, считали только срок,Когда наставить пушек жерла!Вот – срок настал. Крылами бьет беда,И каждый день обиды множит,И день придет – не будет и следаОт ваших Пестумов, быть может!О старый мир! Пока ты не погиб,Пока томишься мукой сладкой,Остановись, премудрый, как Эдип,Пред Сфинксом с древнею загадкой!Россия – Сфинкс! Ликуя и скорбя,И обливаясь черной кровью,Она глядит, глядит, глядит в тебяИ с ненавистью, и с любовью!..Да, так любить, как любит наша кровь,Никто из вас давно не любит!Забыли вы, что в мире есть любовь,Которая и жжет, и губит!Мы любим всё – и жар холодных числ,И дар божественных видений,Нам внятно всё – и острый галльский смысл,И сумрачный германский гений…Мы помним всё – парижских улиц ад,И венецьянские прохлады,Лимонных рощ далекий аромат,И Кельна дымные громады…Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,И душный, смертный плоти запах…Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелетВ тяжелых, нежных наших лапах?Привыкли мы, хватая под уздцыИграющих коней ретивых,Ломать коням тяжелые крестцыИ усмирять рабынь строптивых…Придите к нам! От ужасов войныПридите в мирные объятья!Пока не поздно – старый меч в ножны,Товарищи! Мы станем – братья!А если нет – нам нечего терять,И нам доступно вероломство!Века, века – вас будет проклинатьБольное позднее потомство!Мы широко по дебрям и лесамПеред Европою пригожейРасступимся! Мы обернемся к вамСвоею азиатской рожей!Идите все, идите на Урал!Мы очищаем место боюСтальных машин, где дышит интеграл,С монгольской дикою ордою!Но сами мы – отныне вам не щит,Отныне в бой не вступим сами,Мы поглядим, как смертный бой кипит,Своими узкими глазами.Не сдвинемся, когда свирепый гуннВ карманах трупов будет шарить,Жечь города, и в церковь гнать табун,И мясо белых братьев жарить!..В последний раз – опомнись, старый мир!На братский пир труда и мира,В последний раз на светлый братский пирСзывает варварская лира!