Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Нет, – помотала головой Вика, – он говорил, что будет Антошке хорошим отцом…
– Замолчи! – закричала свекровь.
– Мамка! – заорал Матвей. – Хватит! Если бы что-то было, хрен бы Вика сказала! Черт тебя побери! – не сдержался он.
– Спасибо, сынок, – кивнула мать. – Колька бы такого никогда не сказал. А ты…
– Да знаю я! Я у тебя всю жизнь хреновый был.
– Перестань, – попросила Вика. – Не надо так на мать. Ведь у нее убили сына, а теперь пропал и внук. Не надо.
– Извини, мам! – Подойдя к матери, кашлянув, Матвей, наклонившись, поцеловал ее в морщинистую щеку. Она со слезами уткнулась ему в грудь. – Прости, мам, – вздохнул Матвей. – Нельзя сейчас расслабляться. Надо Антошку искать. Только вот где? Даже предположить и то нечего. Что же делать? – злясь на себя, спросил Матвей.
– Подожди, – непонимающе переспросил Алексей. – Как не при делах?
– А так, – отозвался мужчина. – Я, как говорится, опоздал. А значит, не успел, – хохотнул он.
– Я тебе, сука, – Алексей сжал пальцы на телефонной трубке, – твой же язык скормлю. С перцем. Ты же, подлюка…
– В общем, так, Доллар, – перебил его мужчина, – ты мне ничего не должен. Значит, просто краями разошлись, и все дела. Не вышло у меня. Я хотел, но опоздал. Кто-то впрягся. Ты лучше найди этого торопыгу и сообщи. Тогда и поговорим. А то я чувствую, у тебя конкурент по этому делу крутой, – насмешливо проговорил звонивший и отключил телефон. Алексей, с чувством выматерившись, положил трубку. Скрипнув зубами, посмотрел в окно.
– Гусь! – заорал он. В комнату вошел рослый мускулистый парень. – Вот что. Ты сейчас поедешь в одну деревню и все там узнаешь…
– Постой-ка, – усмехнулся Рыбаков. – Это что ж выходит? Я у тебя буду в этих райских кущах, пока ты не сможешь…
– Что ты, – улыбнулся Альберт, – просто я кое-что выяснял. К тому же несколько дней покоя не помешали тебе, а может, даже спасли твою жизнь.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Рыбаков.
– Вполне, – кивнул Порогов. – Впрочем, ты, наверное, сам все узнаешь. А теперь о деле.
– Это успеется, – качнул головой Рыбаков. – Ты сначала скажи о моей жизни. Как ты спас ее?
– Лучше, если ты сам все это разузнаешь, – ушел от ответа Порогов.
– Мне нужен Вячик, – недовольно проговорил Михайлов. – Черт его побери! Что он там делает? Насколько я знаю, – продолжил он, – Вячик сейчас где-то в Тамбовской области. Был такой ученый… – пытаясь вспомнить название населенного пункта, нахмурился он. – Яблоки вроде бы вывел. Сорт какой-то. В общем, он с растениями…
– Мичуринск, – скрывая улыбку, подсказал стоявший у двери Горец.
– Вот-вот. В этом Мичуринске. Что-то там связано с аварией. Я хочу знать все до мельчайших подробностей.
– Милый, – попыталась войти в кабинет Нина Петровна, – мне очень нужно…
– Извини, – Михайлов недовольно посмотрел на дверь, – я занят. Скажи, чтоб накрывали на стол. Через полчаса освобожусь, и мы обсудим все интересующие тебя вопросы.
Горец вежливо и в то же время настойчиво оттеснил Нину из кабинета и закрыл дверь.
– Значит, вот так? Ну что же, милый, – сказала Нина Петровна, – кто сеет ветер, пожнет бурю.
– Я вчера, кажись, перебрал… – Входя на кухню, Игорь потер виски.
– Понятное дело, – усмехнулся варивший чифирь в эмалированной кружке Глеб. – Два дня пить. Переберешь!
– А где Инна? – спросил Игорь.
– По своим делам ушла, – выключив газ и накрыв кружку блюдцем, ответил Глеб. – А ты молоток, – посмотрел он на приятеля. – Как она тебя ни провоцировала, не поддался. Знаешь, я бы, наверное, по отношению к твоей племяннице не сдержался. А ты мужик с большой буквы.
– Слушать – оно, конечно, приятно, – усмехнулся Игорь. – Но ты бы предупредил ее, чтоб не лезла, что надо мной смертный приговор ходит, если я до нее невзначай дотронусь.
– Да я уж думаю, хрен с ней, – засмеялся Глеб. – Чего мужик мучиться будет. А ты…
– Так намекнул бы, – улыбнулся Игорь.
– Все правильно ты сделал. Она у меня единственная племянница, и за Инку я любому череп вдребезги расшибу. Конечно, если она сама с кем-нибудь не решит жизнь свою связать. А ты мужичок ничего. И молод относительно. Но ты бродяга таежный. Авантюрист. Работал водителем троллейбуса в Питере, затем решил золотишко помыть. Приехал на полгода, а сколько ты уже на Дальнем Востоке?
– Так лет шесть. И знаешь, мне нравится жизнь, которой живу. Всего хватает – и риска, и радости порой куску свежего хлеба. А уж когда вырвешься на материк, вообще жизнь ключом бьет. Помнишь, как в Якутске гульнули? – подмигнул он заметно смутившемуся Глебу. – Все было. И бабы, и…
– Хорошо еще, откупиться смогли. А так бы сейчас на нарах друг другу байки рассказывали.
– А ты в драке крепкий, так что…
– Ты тоже не подарок. Но не пацаны же мы, чтоб харю под кулаки подставлять. Но кажется, пора нам отсюда уезжать. Москва – она деньги любит. А мы не из тех, кто экономит.
– Слышь, Инка чего-то про шубы говорила. Вроде как не наладим ли мы поставку их сюда, ей в столицу. Если это действительно ее интересует, вполне можно переговорить с якутами. Они же нам их почти за так отдали.
– Это нужно на трезвую голову обсуждать, – буркнул Глеб. – Вот вечерком явится, и переговорим. Так как ты насчет отбытия?
– За. Только нужно с Михайловым встретиться.
– Если честно, не хотелось бы. Слава Богу, как говорится, что мы это получили. Не верю я этим новым русским ни на грош. Договоримся, а нарвемся на неприятности. Приедет бригада мальчиков со стрижеными затылками и расстреляют нас у прибора. Или когда передавать золото им будем.