Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Надо было там, – хмуро сказал Хаджи, – на месте с…
– Снова начали, – буркнул Вячеслав.
– В общем, звякнет Хриплый, – сказал Филин, – там видно будет, что делать. Если кто по-хорошему знакомый, договоримся. Ну а нет, значит, думать будем.
– Так вот как раз думать, – вспылил Хаджи, – у нас времени и нет! Мы уже неделю как в столице должны были быть. Кость знает, что Ерша мы сделали. И наверняка ждет с докладом. Он придурок по-своему. Поэтому…
– Все будет нормально, – прервал его Медный. – Кость швыряться такими, как мы, не станет. Вон Уютный, – усмехнулся он, – вообще воду в стакане взмутил. Грохнул не того. И ничего, жив. А здесь Кость, конечно, порычит, но поймет. Лично я мыслю, все нормально будет.
– Ты последнее время думать много стал, – заметил Хаджи. Все засмеялись.
– Надо узнать про этого молоковозника, – напомнил Филин. – Он, похоже, парень не из пугливых. Да и не особо сговорчивый. Так что…
– Он перепуган, – усмехнулся Хаджи. – Если, конечно, помнит все. А то, может, у него сдвиг по фазе произошел. Лично я уверен – молоковоз в любом случае больше слова не скажет.
– Ништяк было бы, – кивнул Вячеслав. – Но все-таки узнать нужно. Может, ты ему зря на похороны дал? – поддел он кавказца. – Ведь у него вся родня жива. В общем, узнать все равно нужно.
– Звякни в Мичуринск, – кивнул Филин. – Пусть Белков узнает.
– Да, – утвердительно кивнул Устинов. – «Ниву» джип бортанул и с трассы сбросил. Потом остановился, и трое или четверо, и среди них первыми водители «КамАЗа», которому они в лоб шли, вернулись. Быстро так. Те только вышли из кабины, несколько шагов сделали, эти тоже встали, и те, с «КамАЗа», назад потопали. Я хотел остановиться, но там полно машин встало. А у меня молоко. Я дальше поехал. Потом узнал от одного знакомого, что мужику с «Нивы» аварию с трупами шьют. Вот и написал…
– Ты говорил, к тебе в деревню приезжали, – сказал молодой следователь.
– Было дело, – усмехнулся Юрий. – Мол, заткни рот и не суйся в это. Я косу взял, около крыльца трава выросла, а они…
– В деревне говорят, – перебил следователь, – что к тебе из-за какой-то девушки приезжали.
– Так я раньше знаешь как гулеванил? – рассмеялся Устинов. – Вот и наведывались рогатые женихи. Поэтому в деревне по привычке и говорят.
– Но ты сам так своей тетке сказал.
– А что, я должен этой курице правду говорить? Она, стервоза… – Юрий махнул рукой. – В общем, это наши дела. Так сказать, родственные. Но я тебе правду говорю. Был еще один из ГИБДД.
– А как ты с дороги улетел?
«Скажу правду, – мысленно усмехнулся Юрий, – не поверит».
– Колесо лопнуло, – вслух проговорил он. – И утащило. Здорово машину помял? – тут же поинтересовался он.
– Ты вроде говорил, – пристально посмотрел на него милиционер, – что тебе под колеса из машины что-то бросили.
– Так скажи я это, ты же не поверишь. Тут до тебя деятель был, я ему заикнулся, так он на меня как на больного посмотрел.
– Так действительно к тебе приезжали и пытались напугать, – строго спросил милиционер, – чтобы ты не давал показаний об аварии? И насчет гвоздей под колеса. Так было?
– И говорили, чтоб показания не давал. И под колеса что-то бросили. И еще кое-что, – чуть слышно добавил он.
– Что? – не расслышал милиционер.
– Все так и было, – громче заявил Юрий.
– Давай начнем с тех, – сказал милиционер, – кто в Озерки приезжал. Как выглядели? Номер машины. Марка. Что ты можешь сказать?
– А мужик с «Нивы», – спросил Юрий, – он где? Здесь или…
– Это не твое дело, – отрезал следователь. – Ты помнишь, о чем я спрашивал? Что можешь сказать?
– Да, – кивнул Егорыч, – пистолеты видел. У двоих точно.
– Почему сразу ничего не говорил? – спросил сидевший за столиком майор милиции.
– Так потому, – вздохнул Андрей Егорович, – что пистолет видел. Испугался.
– А почему неожиданно смелым стал? – улыбнулся майор.
– Разозлился. А у меня с детства так. Коли злой, всему наперекор делаю. Не то чтоб я уж такой поборник справедливости. Ведь сейчас ее, собственно, и нет. Знаешь, майор, купить, наверное, можно. Я про себя говорю. А вот когда пугать начинают, я напрямки иду. Я когда увидел, что джип в лоб идет, он «Ниву» обгонял, аж в пот холодный бросило. Мы с прицепом, груженные по самое некуда, шли. Асфальт мокрый. А нога инстинктивно на педаль тормоза пошла. Еле сдержался. Выскочил и хотел по матушке этих новых русских. Да и на «Ниву» глянуть, она же перевернулась. Водитель там кричал. Как сейчас помню – Тонька, Димка. А как увидел пистолеты, понял, что лучше развернуться и в кабину.
– А почему же письменные показания прислали, – спросил майор, – вы и ваш напарник?
– Я же говорю: водитель кричал здорово. А ему теперь, если осудят, на всю жизнь крест, – вспомнил он свой разговор со Степаном. – Вот и написали. А потом еще кое-что, но это, как говорится, дело другое.
– Наверное, пугать решили? – усмехнулся милиционер.
– Можно и так говорить, – согласно кивнул Андрей Егорович. – А как ты догадался?
– Нам по профессии положено, – улыбнулся майор.
– Видать, не всем это положено.
– А что, – насторожился майор, – кто-нибудь из наших им подыгрывал?
– Напраслину возводить нет желания, – поморщился Андрей Егорович. – Вдруг я что-то не так понял? И не спрашивай, кто, – опередил он майора. – Я человек такой – ежели сразу не сказал, значит, хоть убей, ничего выпытать не сможешь.
– Вот поэтому и есть среди нас те, – недовольно проговорил майор, – кто не только совесть, честь и доброе имя продал, но и нас с вами предаст в любое время.
– Так-то оно так, – согласился Егорыч. – Но вдруг я что-то неправильно понял? А возводить напраслину на человека – неправильно это, не по-людски.
– Ладно, – кивнул майор, – дело ваше. Давайте про аварию.
– А со Степаном, значит, другой разговаривает, – улыбнулся Андрей Егорович, – чтоб потом наши показания сличить? Так?
– Почти, – улыбнулся милиционер.
– Ты чего же думаешь? – недовольно спросил Степан. – Я пистолета от игрушки не отличу? В армии старшиной был. А служил в погранвойсках. Пистолеты у них были.