Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Нам уезжать пока нельзя, – не дал договорить ему Хаджи. – Сейчас разжуем все, сам поймешь.
– Собственно, мне ваши дела как шли, так и ехали, – сказал Лысый. – Я прислан, чтобы узнать, что за канитель, и, если ничего опасного, найти вас и сказать, чтобы вы связались с Горцем. А еще лучше – сами вернулись в столицу. Кость…
– Пока рано, – буркнул Хаджи. – Ехать кому-то нельзя. Влипли все – всё и до конца утрясать будем.
– Тормози, – возразил Медный. – Вячик эту аварию устроил, пусть он и…
– Ты что базаришь, – гневно перебил его Вячеслав, – гнида?
– Ты! – вскакивая, крикнул Медный. – На кого пасть открываешь? Да я тебя…
– Умри! – выхватил пистолет Вячик. – Ты, су…
– Хорош вам, – вмешался Хаджи. – Короче, вот что, – повернулся он к насмешливо улыбавшемуся Лысому. – С Горцем сегодня свяжемся. Ты будешь с нами. Мы обрисуем ситуацию как есть.
– А я ничего не знаю, – хмыкнул Лысый. – Так что вы можете наплести хрен знает чего.
– Ты прикинь своим лысым черепком, – усмехнулся Медный. – Если бы мусора у нас на хвосте висели, неужели бы мы стали пытаться что-то увязать.
– Надо мента найти, – сказал Филин. – Там наверняка что-то по новой закрутилось. Нужно узнать что…
– По-моему, – резко бросил Хаджи, – мы перетираем одно и то же. Нужно найти Белкова. Если кипиш, его надо убирать. Если что-то против нас, но еще можно исправить, узнавать как. Вот и все, что мы должны сделать.
– Остается только найти мусора, – усмехнулся Лысый.
– Господи, – перекрестилась пожилая женщина, – ведь сопьется совсем. Владик, – ласково сказала она сидевшему в накинутом на голые плечи кителе Белкову, – может, поешь? Я картошечки…
– Погодь, мать, – хмуро отозвался тот. – Не до еды сейчас. Вот-вот или голову оторвут, или… – Не договорив, взял стоявшую перед ним бутылку самогона, налил в стакан и быстро выпил. Поморщился. – Хорошо научилась делать, – просипел он. – Не то что раньше…
– Так ты нашего участкового напугал, – вздохнула мать. – Вот и стала хороший делать. А то ведь раньше только брагу поставишь, они тут как тут. Одних бидонов двадцатилитровых пять забрали. Ироды, прости меня, Господи. Милиция защищать должна от лиходеев, а они сами хуже их!
– Ты, видать, забыла, что я в милицию с твоего благословения пошел, – усмехнулся, наливая самогон, Влад.
– Так я ж думала, – вздохнула мать, – что ты…
– Честным ментом буду, – выпив, ухмыльнулся он. – Так нет сейчас честных! – крикнул он. – Честные, они или в Дагестане на блокпостах, или с ножом в спине гниют! А я жить хочу, понимаешь? – опустив голову, тихо спросил он. – Жить можно, только когда деньги есть. А платят нам… – Он махнул рукой и вылил остаток в стакан.
– Владик, – со слезами на глазах попросила мать, – не пей больше.
– Все путем, мать. – Вздохнув, он поднял стакан. – Ты не скули и Богу своему не молись. Все это… – Снова махнув рукой, залпом выпил. Со стуком поставив стакан на стол, закурил.
– Ты бы поел, Владик, – всхлипнула мать, – ведь две бутылки выпил, а вместо закуски…
– Все нормально, мать, – кивнул он. – Я вот что думаю… что лучше – мафия меня шлепнет или свои заберут? Хотя все одно потом замочат. Наверное, зря я все-таки… – Он замолчал и посмотрел на плачущую мать. – Дай еще бутылочку, все равно спать не буду. От каждого звука трясусь. А когда самогон свалит, вроде и ничего, – усмехнулся он. – Все шумы по хрену. Давай, мать, пузырь.
– Хватит, Владик…
– Мне, может, и жить-то осталось немножко, так дай хоть умереть спокойно.
– Владик! – Громко заплакав, мать подошла к нему и положила руки на плечи. – Господи, сынок. Ты иди в милицию свою и признайся во всем. Ведь ты работал хорошо.
– Где самогон? – сбросив руки матери, заорал Белков.
– Вроде этот. – Сидевший за рулем «семерки» Корень кивнул на небольшой кирпичный домик. – В этой гребаной деревне улиц нет. Как почтальон их находит? Ведь все-таки не маленькая деревушка. Неужели всех знает?
– Спрашивать нельзя, – недовольно буркнул Цыганок. – Срисуют, и мусора на хвост упадут. Как ты мыслишь – москвичи нас с собой возьмут или…
– Они сами в панике, – хмыкнул Корень. – Слышал, как говорили? Найдите Белкова и привезите. Там еще трое каких-то. Все мне по фене. Я чувствую, валить отсюда надо. Вот сейчас бабки с москвичей выцепим, и линяю. Кривой, похоже, тоже под запал попал. Если нет, с ним у Щербака все равно канитель начнется. А Щербак поблатней будет. Я слышал, у него отмазка питерская. Так что отволочем мусора москвичам, и я на ход. Бабки они отдадут. Потому что надо будет еще кого-то навещать. А слышал, как парни у водил под раздачу попали? – усмехнулся он. – Один из них, оказывается, афганец бывший. В общем, прапором был. Баранку там крутил. Мужик кровь видел. В общем, досталось команде Мимозы. И ништяк! – Он довольно кивнул. – А то вообще расчувствовался. Короче, чего делать будем?
– Кажется, дом этот, – кивнул Цыганок. – Потопали. В общем, так: потихоньку спрашиваем. Мол, нам нужен капитан Белков. Мы с тобой мусора. Покажешь им свою ксиву, – усмехнулся он. – Она красная. Колхозники не поймут, кто мы на самом деле. Им любую корочку покажи – и все, начальник. Потопали! – Он вышел из машины.
– Слышь, – остановил его Корень, – а если мент упрется? То как?
– По жбану и вперед, – криво улыбнулся Цыганок. – Мент, он и есть мент. А раз на кого-то пашет, то козел, значит, еще тот. Ему, псу, доверили ствол и власть. А он, псина комолая, бабки с братвы тянет и своих подставляет. Коснись войны, такие, как он, первые в плен сдадутся и на противника работать будут. Полицаями в основном такие, как Белков, и были.
– А ты как к Кривому попал? – спросил Корень.
– После армии пришел, – вздохнул Цыганок. – Туда-сюда, на работу хотел устроиться. Голый номер. В ментовскую – пожалуйста. Задолбали повестками. Все-таки воевал, – поморщился он. – В общем, везде голяк. А в ментовскую я бы ни в жизнь не пошел. Меня армия, можно сказать, от тюрьмы спасла. Знаю я, что это такое, менты. В общем, покрутился и нарвался на неприятности – с хохлами в пивбаре сцепился. Мы в Чечне в плен одного из Запорожья, гниду, взяли. А тут я поддатый путем был. А они трое как раз из Запорожья. Я и взвился. Одному кружкой кожу на башке рассек. Второму вроде как руку сломал. Третьему ребро. Об столик его саданул. Меня мусора брать. Я и с ними сцепился. И удачно, – усмехнулся Цыганок. – Двоих отоварил и ушел. Домой пришел, а мать уже в слезах. Ей рассказал кто-то. В общем, все, думал, на срок пойду. А моя мать знает тетку Кривого. У того с ментами плотно увязано. В общем, Кривой меня и отмазал. Два года с его шакалами кружусь.