Сто баксов на похороны
Шрифт:
– Подожди, – удивился Корень. – Выходит, и я шакал? Ты что-то, приятель, базаришь не по делу. Я, например, с Кривым уже четыре года. И жизнью доволен. То там кого притоварим, а в основном сейчас только собираем бабки, и все дела. С ментами у него плотно подвязано. Так что…
– Так чего же ты от него линять собрался? – напомнил Цыганок.
– Пошли к дому, – немного помолчав, буркнул Корень. Цыганок усмехнулся и пошел за ним. Посмотрев вправо, увидел милицейский «уазик».
– Менты! – Он схватил Корня за плечо. Тот, повернувшись, увидел милицейскую машину.
– Валим, – развернувшись, быстро пошел к машине.
– Хозяйка! – неожиданно громко обратился Цыганок к женщине, поливавшей возле дома цветы. – Воды не дадите? А то закипели.
– Чего ж не дать? – Выпрямившись, она поставила лейку на траву. – Берите.
Подмигнув остановившемуся и с опаской смотревшему на «уазик» Корню, Цыганок подошел к калитке. Корень поспешал следом. «уаз» остановился напротив калитки дома, к которому они шли. Из него вышли трое в форме и неторопливо вошли во двор. Цыганок подошел к женщине и спросил:
– А ведро у вас…
Договорить ему не дали три выстрела. Женщина, вскрикнув, бросилась к крыльцу своего дома. Цыганок, сбив Корня, упал сам. Снова дважды прогремели выстрелы. Послышался пронзительный, полный ужаса женский крик:
– Владик! – И тут же гораздо тише, чем предыдущие выстрелы, лопнул еще один. – Влад! – Захлебываясь отчаянным плачем, в доме закричала женщина.
– Вот это да! – приподнявшись, усмехнулся Цыганок. – Он, похоже, этих троих сделал. И себе пулю всадил. Ни хрена себе.
– Валим отсюда! – Вскочив, Корень перепрыгнул забор и бросился к «семерке». Цыганок за ним. Из всех дворов в сторону дома Белковых смотрели люди.
– Владик! – снова раздался рыдающий голос матери.
– Нельзя уезжать, – сказал Цыганок. – Номер срисует кто-нибудь, и с ходу нам лапти сплести могут – почему уехали? Запросто можем по делу пойти.
– Вообще-то точно, – согласился Корень. – Просто отъедем немного…
– Стоим там, – оборвал Цыганок, – где стояли.
– В свидетели попасть можем, – буркнул Корень.
– И что? – усмехнулся Цыганок. – Едем от девок. Остановились воды залить. Термостат, сука, сломался и накипает. Баба, – он кивнул на женщину, у которой спрашивал воду, – подтвердит. Так что стоим, – кивнул он. – Да и воду надо брать. Раз просили, то берем.
– А то я могу, – развел руками Кривой. – Нет у меня там никого. Ты…
– Да хорош тебе цену набивать, – буркнул Щербак. – Я уплачу все. Скажи, сколько надо. Ты сам узнай, что там с моими и как они к мусорам попали. И пусть предупредят: если хоть слово вякнут – сдохнут.
– Да я, – вздохнул Кривой, – связываюсь с ними только тогда, когда дело меня плотно касается. А за других…
– Так ты как о своих узнай, я говорю, что все оплачу.
– Лады, – вроде бы нехотя согласился Кривой. – Но…
– Я же говорю, все путем будет.
– А что там у московских деятелей?
– Хрен их знает. Я, дурак, в это дерьмо влез. На кой мне надо было это? Просто Вячика я давно знаю. В зоне, в Костроме, кентами были. Он моложе меня лет на шесть. Но вроде ничего мужик был. А здесь непонятное. Я думал, он сам за себя, а оказывается, на хозяина со своими приятелями пашет. Какая-то Кость. Кто? Ты не знаешь?
– Михайлов, – сразу ответил тот.
– Михай? – Кривой кивнул.
– Серьезный товарищ. Базар идет, у него контора имеется. По киллерам вроде…
– Нам до этой конторы дела нет. Насчет твоих я узнаю. Но… – Кривой многозначительно замолчал.
– Я уже дважды сказал, – недовольно напомнил Щербак. – Все за мой счет. Надеюсь, шкуру ты с меня спускать не будешь?
– Цену не я устанавливаю.
– Да ладно тебе! – отмахнулся Щербак. – Знаю я примерные расценки. Был у меня один мусор, – досадливо поморщился он. – По пьяни где-то болтанул и спекся. В камере повесился, – хмыкнул он. Закурив, несколько раз щелкнул зажигалкой. – Слышь, а у Вячика тоже какой-то мусор имеется. Так? Или они пургу гонят?
– Ты у него спроси, – усмехнулся Кривой.
Щербаков вдруг рассмеялся:
– Какие все законспирированные стали. Вот что значит усиление борьбы с преступностью. У Вячика есть мент, только не тамбовский. Из Мичуринска. Потому что адрес Любкин москвичи могли узнать только от ментов. Впрочем, хрен с ним. Ты все от своих узнаешь. К вечеру сможешь?
– Угу, – кивнул Кривой.
– Что? – вытаращил глаза Вячеслав.
– Он троих шлепнул, – усмехнулся Цыганок, – которые к нему приехали. Он их через окно расстрелял. Они к нему, видать, в гости завернули, а он их расшмалял.
– Может, брать прикатили? – уточнил Хаджи.
– Нет, – возразил стоявший у двери Корень. – Так не берут.
– Вот это хреновина, – сказал сидевший на кровати Лысый. – А как же теперь узнать все дела? – взглянул он на Вячика.
– К Кривому надо обратиться, – несмело предложила Кролик. – У него в ментовской есть увязка.
– Кажется, Свиридов, – кивнул сидевший за столом подполковник милиции, – правду говорил, что к нему трое заходили. В тот день дежурил старший сержант Бочкин. Его убивают. Погибает ведущий дело Свиридова Лапин. Его документы были у преступников, задержанных в доме водителя «КамАЗа» Быкова. Так что Свиридов прав. Только непонятно, почему эти, в джипе, так засуетились. Странно! Видать, за ними что-то есть. Жаль, номер джипа никто не сообщает. Что говорит мать Белкова? – взглянул он на одного из сидевших в кабинете четверых милиционеров в штатском.
– Приехал вчера, – ответил плотный мужчина, – запил. Ничего не говорил, а просто пил. Но она говорит, что он чего-то боялся. А тут приехали к нему сослуживцы. Знакомые. У них в машине водка, закуска. И в пакете рядом с одним тоже выпивка. Белкова сказала, что сын как увидел идущих к крыльцу троих милиционеров, крикнул: «Не возьмете!» И начал стрелять. Выстрелов Белковым сделано шесть. Двумя он убил старшего сержанта Ивавкова и старшего лейтенанта Судина. В капитана Омолкова стрелял трижды. Раз попал в ногу. Вторую пулю всадил в правое плечо и третью в шею. В шестой раз выстрелил себе в висок. Есть все основания полагать…