Сто дней, которые потрясли Галактику
Шрифт:
— Ну почему же? — возразила Женя. — Мне всё интересно. Не каждый день оказываешься в двадцать пятом веке на звездолёте. А как давно человечество вступило в контакт с внеземными цивилизациями?
— В двадцать втором веке. В 2128 году, — ответил Грегори.
— Вступило! — фыркнул Грантал. — До вас снизошли.
Грегори не отреагировал.
— Сейчас вторая галактическая эпоха конгломерата, — пояснил он.
— Давайте поедим, — прервал его Рал, и они уселись за стол. Женьку устроили в кресле, словно почётную гостью.
— К сожалению, не удалось пополнить запасы, — извинялся
— Немного зелёной пасты и синтезированное какао, — добавил Грантал.
Женька попробовала печенье с пастой. Странный вкус, но привыкнуть можно. В конце концов, она выбрала шоколадное консервированное с вареньем и какао с молоком.
— Ничего, — говорил Рал, глотая пюре. — В этом секторе полно космических торговцев. Пристыкуемся и затаримся. Давайте, жуйте, а потом тебе Грегори всё покажет.
Так и началась Женькина космическая эпопея…
Глава 3. День второй, третий, четвёртый и так далее…
Как и говорил предприимчивый маркафи, вскоре они встретили «звёздного коммивояжёра». Так величали себя торговцы-линдри. Путешественники набрали провизии, и на печенье больше никто не смотрел.
Женька впервые попробовала шакренскую сладкую ветчину, тумесские фрукты, синегарские трюндели и джамранские сласти. Но больше всего ей приглянулась земная каша и картофельное пюре в тюбиках, вызвавшее ностальгию. С торговцем расплачивались железками и лучевыми трубками. Так Женька поняла, что с деньгами у попутчиков негусто.
Очень хотелось кофе. Грегори посулил, что на станции всё будет. Женя смирилась и потихоньку обживала каюту. Землянин показал, где и на какие кнопки надо давить, чтобы регулировать свет и управлять раздвижными панелями. За переборкой напротив кровати размещались: компактный туалет, душ и шкаф. На полках лежали одеяла, полотенца и Женькина новая одежда. Всё было новенькое, в прозрачных упаковках и точно подобрано по размеру. Даже бельё, носки и туфли. Поразительно!
— Тебе не следует выделяться, — объяснил Грегори. — Никто не должен знать, что ты из другого времени.
«Ага, мы не местные» — сердито подумала Евгения, разглядывая водолазки и бриджи из эластичной ткани, похожей на трикотаж.
— Не ахти что, — согласился Грегори. — Вот дадут аванс — купишь, что захочешь. А вообще, весь персонал носит форму. Тебе понравится.
«Не факт», — подумала Женя, а вслух сказала:
— Сойдёт.
И примерила куртку перед зеркалом в кают-компании.
— Больше занимайся, — порекомендовал Грегори.
Утром второго дня он принёс ей голографические очки и научил ими пользоваться. И Евгения часами сидела в каюте с очками на носу, изучая чудеса галактики. Да-да, что греха таить, её гораздо больше интересовали космические открытия и достижения землян, чем психологические различия инопланетян. Планетарные ландшафты, путешествия внутри туманностей… И всё это настоящее, а не какая-нибудь компьютерная графика. Женька была в восторге! Но поскольку Грегори экзаменовал её, то приходилось вникать и в межрасовые конфликты.
За неделю Женя узнала обо всех известных конгломерату гуманоидах и негуманоидах. Кроме гомо сапиенс, в галактике обитали: джамрану, шакрены, окезы и маркафи. А также, псевдогуманоиды — линдри, гатраки и десяток разновидностей негуманоидов. Не считая подвидов, гибридов, смешанных рас. И дмерхов… Уже на третий день голова у Женьки шла кругом. Какая уж тут психология?! В названиях бы разобраться.
Всё же она запомнила, что джамрану прибыли из другой галактики, заняли две системы в созвездии Кассиопеи и основали множество колоний. Их культурные традиции шокировали Евгению. Джамрану настолько освоили генную инженерию, что подвергаться генетическим изменениям для них было так же естественно, как для землян наряжаться, краситься и причёсываться.
Евгению чрезвычайно интриговали дмерхи, но о них в базе данных значились только противоречивые сведения. Окезов и маркафи Женя изучила досконально, ведь рядом постоянно маячили Рал и Грантал.
А вот с линдри пришлось попыхтеть. Согласно гала-энциклопедии они принадлежали к трансформируемому виду. В течение жизни линдри множество раз окукливались, подобно бабочкам. Только количество стадий у линдри, в отличие от бабочек, доходило до шестидесяти.
Женька не выдержала и кинулась за помощью к Грегори. Пока землянин растолковывал, чем отличаются линдри-одри от линдри-барби, и как определить «нелинейную периодичность формирования коконов», мозги потихоньку плавились…
«Полный трендец!» — подумала она, и прибор Грегори запищал.
— Не выражайся, — предупредил землянин.
— Ты что, телепат? — удивилась Женя.
— Нет, энцефалометр реагирует.
— Можно я тогда вслух выругаюсь?
— Валяй, — разрешил Грегори, выключая прибор и затыкая уши.
Какие, однако, нежные стали земляне… Нет, ей никогда всего не выучить!
Женька устала, отчаялась и психологию шакренов из созвездия Цефея просмотрела по диагонали. По голографиям сделала вывод, что у них много общего с землянами и успокоилась. Даже не придала значения слову «псевдодвуполые» в основных характеристиках шакренов. Подумала, что в гала-справочнике какая-то опечатка или неточности перевода.
Гораздо сильнее Женю тревожило, что во вселенной будущего шла война. Конгломерат периодически отражал атаки гатраков из созвездия Волка. Маркафи стращали ими детей. Земляне, джамрану и шакрены бились с гатраками насмерть. В гала-новостях расписывали изуверства гатраков в очередных нападениях на колонии. Женька надеялась, что никогда не встретится с ними.
В галактике ходила молва о беспощадности гатраков и крайней извращённости их ритуалов. Поэтому договор между ними и конгломератом был невозможен. Особенно яростно этому противились джамрану. Между землянами и джамрану отношения тоже были натянутыми, но исключали войну. Оба сообщества следовали убеждению: «Худой мир, лучше доброй ссоры». Отдельные народы соблюдали нейтралитет и придерживались миротворческой политики. Например, маркафи и окезы были пацифистами.