Сто килограммов для прогресса
Шрифт:
А когда реку переходили, еще в броду остановились напиться, как солдаты выскочат — и всех татар побили. То солдаты командора были. С тех пор командору служу. Вот, капитаном шхуны стал, научился. А не напали бы татары, не увели бы в полон, не попал бы я к командору, так бы и пахал землю в своей деревне, да в голодный год весной кору ел. А тут каждый день — или мясо или рыба. Да и вся жизнь в Чернореченске — как в сказке. Нигде такого нет, говорят, — ни в Москве ни в Царь-граде.
Сигнальщик кричит — галеры появились! Смотрю — и правда, выходят из Босфора и пристают к пустому лагерю. Много выходят! Одна за одной. Но не только мавны, но и мелкие фусты. Уже сотня вышла, а там еще идут.
Посовещались с капитаном Шхуны 14, решили дождаться утра, посмотреть куда османы дальше. Утром османы отчалили, да не вдоль берега пошли, а на прямую — на северо-восток. Точно на Таврию замыслили. Шхуна 14 быстро на север пошла, командора предупредить. А у нас задача — строй осман растягивать, как сказал командор. Но он особо подобную ситуацию оговорил — нельзя глупо геройствовать и подставляться. Чтобы уничтожить много врагов, надо самому оставаться живым — мертвый не сможет врагов убивать. Надо использовать преимущество в оружии — уничтожать врага с безопасной позиции. И так до последнего боеприпаса. А потом не геройствовать — а идти за новыми боеприпасами.
На мавнах и фустах пушки только на носу, если с кормы подходить, то они могут стрелять только из луков, а тот после ста метров не страшен. Надо из миномета вдоль галеры стрелять, пока не загорится. Потом следующую. Османский флот идет так: одна огромная колонна мавн — около сотни, даже больше. А слева и справа колонны фуст, но такие не постоянные, идут неровно, рыскают, и мало их — десятка три. И фусты вперед уходят, мавны отстают.
Стал тихонько приближаться с хвоста. Минометчик приготовился, приближаемся у замыкающей мавне. Хлоп! А как мина полетела — не видно, куда попала — тоже, мимо. А минометчик — хлоп — вторую. Огонь на юте у галеры! Лучники на юте заметались. Минометчик кричит карабинерам — «Стреляйте! Не давайте тушить!», а мне — «ближе, лучников не бойся, некогда им стрелять». Подошли метров на семьдесят — стрелки лучников на юте перестреляли. А костер там уже хороший!
«Все, можно уходить» — кричит минометчик, я резко отворачиваю в сторону. Он хоть и грек, а говорит хорошо, только с акцентом. В армии командора всяких полно — а вот греков и армян особо много. А нас, литву, русскими считают. Командор говорит — «думает и говорит на русском — значит русский» А у нас и правда языки одинаковы — только говор чуть отличается. А читать я уже тут научился — по новому командорскому письму.
На мавне грести бросили — ют у них полыхает. Там всего несколько ведер на галере, и те кожаные, скорее всего. А попробуй ими еще зачерпнуть с высокого борта. Потушат или нет? Вот беда — сгореть посреди моря!
Остальные мавны дальше идут, и мы за ними. Терентий на Шхуне 9 идет позади, чтобы не мешать, с его пушкой против мавны — толку мало. Минометчик — «также точно в корму приближайся медленно». Лучники уже стреляют, а он стоит — одна рука миномет держит, другая — мину. Рядом его помощник держит масляную лампу, от нее шнур мины поджигают. Минометчик прищурился, ждет момента, расстояние все считает. Хлоп! Мина ударила в самый край юта, и огненные языки потекли по задней стенке кормовой надстройки. Стрелки стали стрелять. Минометчик — «Уходим! Уже под надстройку пошло, не потушат!» Я отвернул. Надо же, одной миной! У нас на борту девятнадцать ящиков мин — это сто пятьдесят две штуки.
— Ты хочешь все мавны своими минами сжечь, Кефеус! Тебе за это командор сразу подпоручика даст! Или поручика.
— Все не получится, Вася, мавн — сто шестнадцать, а одной миной поджечь — это повезло.
— Да и у нас патронов не хватит — лучников отстреливать, всего триста двадцать патронов было — сорок уже точно потратили — добавил карабинер.
— Если патроны не тратить — то лучше так — две мины в ют, и отходим. Так трудно потушить — предложил грек.
А сам с помощником банит миномет, там же черный порох в заряде, от него нагара — куча! Не то что в карабинах. Но и банить после каждого выстрела не надо, как в дульнозарядных пушках, зазор между миной и стволом больше. А если тлеющий нагар остается, то он не успеет моментально поджечь порох в картузе.
Пошли дальше. Две мины попали, одна мимо — и отошли, смотрим. Османы по галере бегают, гребцы грести бросили. Горит в двух местах — ют и лестница на ют, это удачно, пока лестницу потушат — ют разгорится. Но нам некогда за ними наблюдать — от колонны отстанем. Решили даже не смотреть — две мины и дальше.
Ух и дали мы османам жару! Вокруг уже все в дыму — ветер западный, дым на нас несет. Так нас и заметили, наверное. Когда я вырулил из-за двенадцатой мавны — на нас шел десяток фуст, или даже больше. Но я отвернул и пошел на северо-запад, почти против ветра, Терентий заметил и тоже отвернул, теперь он впереди нас. Шхуна хорошо таким курсом идет, а фустам тяжело. Часть галер сразу отстали, а шесть штук ходу прибавили, стали догонять. Вот они приблизились настолько, что начали стрелять. Ну как, стрелять. Во-первых — все недолеты. Во вторых — заряжаются их пушки очень долго. Терентий чуть сбавил, идем рядом. Фусты для его пушки — по зубам.
После второго, нестройного залпа, Терентий резко развернул шхуну навстречу фустам. Но вышел не точно навстречу, а так чтобы описать дугу вокруг галер, не приближаясь ближе ста метров.
Звонкий выстрел маленькой пушки и громкий взрыв снаряда. Попадание в борт, досталось гребцам, упало несколько весел. Пробоина высоко, вода не попадает, но галера стоит, гребцы не гребут. А пушкарь Шхуны 9 в следующую фусту — бах! И так подряд шесть выстрелов, по одному в галеру. От взрывов фусты останавливаются и резко поворачивают, две начали тонуть. Мы дали большую циркуляцию — пошли догонять колонну мавн.
А уже темнеет, фусты так и крутятся у хвоста большой колонны. Далеко на западе видно несколько костров горящих мавн. Некоторые так и не смогли потушить огонь. Страшная смерть — сгореть в кандалах, гребцов жалко. Но командор сказал — главное, спасти Таврию, а то сами на галерах окажемся.
Но сгорели далеко не все атакованные мавны, многие остались на плаву, пожары потушили, но повернули назад, на ремонт. К тому же на мавнах руль румпельный, с деревянным баллером — осью рулевой лопасти. При пожаре на юте румпель или баллер сгорают, и галерой можно управлять только веслами гребцов, а это очень сложно. Вот и ковыляют недогоревшие мавны домой.
Мы отошли от эскадры осман на север, миль на пять, пойдем ночью параллельным курсом, чтобы не отстать. Хотя не знаю, османы ночью будут дрейфовать или идти? Вроде останавливаться не собираются. Перемигиваемся ратьером с Терентием. Отдал руль старпому, сам пошел спать. У нас всего две вахты, но ничего, выдержим, наотдыхались пока ждали осман.
На рассвете оказались в море одни. Вряд ли османы нас обогнали ночью, скорее мы их. Повернули назад. Через пару часов увидели голову колонны. Близко не подходим, наблюдаем. Головная мавна необычная, разукрашенная такая. На ней визирь, наверное. Трогать не буду, командор сказал — корабль визиря не жечь, только штурмовать. Да и с головы атаковать колонну несподручно. Пошел дальше, а колонна то не сплошная! Вот разрыв в несколько километров, и фуст нету. Атакуем!