Сто лет жизни в замке
Шрифт:
Только дети имеют право на настоящие каникулы, такие, как их описывает графиня де Сегюр. Даже если им и нужно заниматься с фрейлейн, то уроки уже не так насыщены, и потом есть целая ватага кузенов и кузин, приглашенных детей, сопровождаемых также учителями и гувернантками, но с которыми можно организовать полдники в парке, прогулки, рыбную ловлю и, наконец, поездить верхом. В замке есть конюшни и манеж, где младшие д'Аркур учатся держаться в седле, где они, под присмотром строгих конюхов, совершенствуют свои навыки до тех пор, пока не смогут участвовать в псовой охоте, не опозорив родителей. Сент-Эзорж никогда не знал ни донжонов [1] , ни подземелий. Это скорее относится к Сен-Фаржо кузенов Буасжелэн. Речь идет о поисках некой картины, написанной Луи Давидом, и исчезнувшей сто лет
1
Главная башня замка.
Хорошо известна история Мишеля Ле Пельтье де Сен-Фаржо. В эпоху Революции он был избран президентом Ассамблеи, а до этого являлся депутатом знатного сословия в генеральных штатах. Он проголосовал за смерть королю и был убит на следующий день одним из телохранителей. Его тело было торжественно выставлено в Пантеоне, а затем перевезено в часовню замка. Давид сделал портрет, где изобразил Ле Пельтье с бюллетенем для голосования в пользу цареубийства. Единственная дочь, мадам Ле Пельтье де Мортефоитэн предложила художнику купить у него картину и уничтожить ее, чтобы стереть воспоминание, оскорблявшее ее роялистскую преданность. Художник отказался, но его наследники позднее отдали картину за огромную сумму, предложенную мадам Ле Пельтье, взяв с нее обещание не уничтожать картины. Она дала такое обещание, но приказала замуровать картину и тайну этого места унесла с собой в могилу.
Так до сих пор никто и не нашел картину-обвинительницу…
Одним из самых больших событий в Сент-Эзорж был праздник, данный в честь двадцати пятилетия супружеской жизни хозяев замка. По этому поводу из Парижа прибыли все обитатели, «стены д'Аркур», плюс все родственники из Нормандии, плюс многочисленные приглашенные, которых нужно было частично поселить в Сен-Фаржо или Пон-Шеврон. Почетным гостем был герцог де Шартр, крестный отец младшей дочери Мэй. Этот удивительный человек, страстно любивший лошадей и фотографию, никогда не ездил в гости без внушительной фотоаппаратуры. Он горел желанием в торжественный день сфотографировать все семейство на ступенях замка. Довольно эксцентричный, он любил поражать окружающих заглатыванием пауков. Красавец-мужчина, он охотно волочился за горничными. После сказочного обеда, куда были приглашены все слуги, начался большой бал, открытый герцогом и Леони, в то время как маркиз пригласил одну из кастелянш. Кучер Жан Шабо мучился вопросом: должен ли он пригласить маркизу? Человек большой рассудительности и достоинства, он решил воздержаться от этого шага, полагая, что есть все-таки «границы, через которые не следует переступать».
Фантастический фейерверк, ради которого из Парижа приехали братья Рюжжери, озарил освещенный парк и ночную деревню, после чего всем приглашенным и просто присутствующим — деревенским жителям и прохожим, привлеченным ярким зрелищем, было подано шампанское.
В этом месте нашего исследования следует сделать кое-какие уточнения. Было бы ошибкой считать, что недавно построенные замки Сент-Эзорж и Пон-Шеврон единственные, принадлежащие семье д'Аркур. Семья имеет нормандские корни, и именно там находятся лучшие из ее замков. Но сначала немного истории.
Основатель рода Бернар, прозванный Датчанином, в сопровождении своего родственника Роллона, однажды утром сошел с борта своего корабля. Его первый нормандский дом скорее походил на жилище викингов. Эти суровые предки были одновременно моряками и воинами, и неудивительно, но на протяжении многовековой истории семьи среди ее представителей было четыре маршала Франции и три адмирала. Естественно, Гийом Завоеватель пересекал Ла Манш в окружении многочисленных членов своей семьи. Некоторые из них, после битвы при Гастингсе, полюбив английский климат, станут основателями рода лордов Аркур, представители которого вернутся во Францию в качестве посланников. Удивительная вещь: между двумя ветвями, английской и французской, всегда будут существовать родственные отношения, временами они будут достаточно натянутыми, но никогда не дойдут до разрыва. И это на протяжении целого тысячелетия! Где можно найти другой такой достойный пример, разве что семейство Ротшильдов?
Со своей стороны, французы в XV веке разделились на две ветви: старшая, так называемая ветвь Олоидов, к которой принадлежат интересующие нас маркизы д'Аркур, и младшая ветвь Бёвронов, в которой немного позднее появятся герцоги: Людовик XIV
Имея предназначение олицетворять с этого времени славу Короля-солнца, их замок Тсори-Аркур, построенный при Людовике XIII, заметно увеличился в размерах и превратился в одно из красивейших строений этого края. Когда в 1777 году граф д'Артуа, будущий король Карл X, посетил эти места, то он не мог скрыть, насколько он был поражен тем образом жизни, который вели обитатели замка:
«Дом герцога д'Аркура был великолепен: рота стражников в красной униформе с галунами, наподобие той, что носит королевская стража, большое количество офицеров с жезлами, оруженосцы, пажи, благородные господа и дамы. Все они жили в замке. Здесь были музыканты, охотничьи экипажи. В своей резиденции маршал д'Аркур сумел соединить высочайшее достоинство, огромное состояние, удивительную простоту и трогательную скромность…»
К концу следующего столетия из этого описания следует убрать лишь военные атрибуты; все остальное осталось по-прежнему, только благородные господа делятся на постоянных обитателей, если речь идет о членах семьи, и гостей, но все комнаты также заняты. Вот красноречивый перечень постельных и кухонных принадлежностей, сделанный накануне войны 1914 года: 270 пар простыней, из которых 32 для взрослых и 12 для детей украшены вышитой короной; 478 наволочек, из которых 86 украшены кружевами ручной работы; 326 дамасских скатертей с гербом д'Аркуров; 1036 столовых салфеток; 478 фартуков, из них 255 белых для горничных и шеф-повара.
Было бы любопытно узнать о количестве прислуги, в наши дни только редкие английские замки, принадлежащие принцам и принцессам, имеют такой штат слуг.
Почти полное уничтожение этой благородной усадьбы, ее богатств, особенно архива с ценными нормандскими документами заставило герцога обратить свое внимание на другой сказочный замок, который в разные исторические периоды также принадлежал семье д'Аркуров. Замок Ле Шан-де-Батай (дословно: поле битвы), его воинственное имя звучит как квартерон труб, но в его построении, величественном и просторном, размеренном и лаконичном, нет ничего от суматохи боя. Здесь все соразмерно и красиво. Что касается биты, о которой идет речь, ее история восходит к древности, когда славный викинг Бернард Датский во главе войск герцога Нормандии Гийома Длинная шпага должным образом потрепал Риуфа, графа де Котентэна и сразу стал властителем края, который ему принадлежал лишь частично. В нескольких километрах отсюда существует феод XI века, первый замок, носивший имя д'Аркур. Сегодня он служит лишь украшением дендрария, но напоминает о том, что еще до того, как д'Аркурам были присвоены громкие титулы, они вовсе не были малозначительными людьми.
Именно в Шан-де-Батай в 1966 году герцог отметит тысячелетие своего рода. Это празднование заслуживает того, чтобы о нем поговорили отдельно. Сейчас же мы рассматриваем «золотой» век.
Чтобы быть абсолютно точной, я должна упомянуть еще один замок, принадлежащий д'Аркурам: замок в Шовиньи, недалеко от Пуашье, а также находящийся за Ла Маншем, очень аристократический замок Станшон-Аркур, недалеко от Оксфорда. Перечисленные замки являются самыми значительными, которые можно отнести к основным владениям, ибо семья Аркур, рассеявшись по всему свету, владеет еще и другими замками. Только в Нормандии их у нее три: Ошер, Мэзон и Бофосэ…
Большая провинция, некогда завоевавшая Англию, что позволило язвительному Клемансо сказать о ней Ллойд Джорджу «эта старая французская колония, сыгравшая такую злую шутку», занимает особое место в истории замков. Прежде всего потому, что в эпоху Революции эмиграция ее почти не затронула. Ради сохранения своих громких имен уехали только самые знатные семьи и последние представители родов, озабоченные их продолжением. Кроме того, между аристократами, привязанными к этой земле, и крестьянами, ее обрабатывавшими, существовали тесные узы. Проведенное исследование позволяет утверждать, что здесь почти не было разграбленных и сожженных замков, что банды горожан, творивших свое черное дело, часто должны были противостоять местным жителям. Сколько интендантов, фермеров, преданных слуг и даже кормилиц прятали гонимых хозяев и спасали их дома! Когда буря улеглась, жизнь стала возвращаться в былое русло, почти как при старом режиме, разве что сеньоры превращались в мэров, генеральных советников и других избранников народа.