Сто один день
Шрифт:
Дул свежий ветерок. Подкатил «мерседес».. Оскар нерешительно двинулся к машине, но повинуясь непонятному порыву, сорвался с места и бросился бежать. Хозяйка окликнула его, но он припустил еще быстрее, пересек мост и оказался на Петроградской стороне. Некоторое время он кружил по узким улочкам, заметая следы. Никто за ним не гнался. У Каменноостровского моста над пешеходом сжалился водитель и подвез до Московского вокзала.
Зазвонил телефон. Он лежал под одеялом и дрожал. Что-то сдавливало шею, мешало дышать. Нащупав рукой ошейник, он с отвращением сорвал его, и бросил в угол. Здесь все настоящее… Все те же мертвые деревья, пустые дома, голое пространство. Он налил в стакан водки, горлышко бутылки звякнуло о край стакана. Выпив
Мужчина вскрикнул и включил свет. Все настоящее… Он подобрал ошейник, надел его, и лег в постель, быстро согрелся, изо рта потекла тягучая слюна. В следующую минуту Оскар спал.
Косой
У Косого всегда был чуткий сон. Бурбуль посмеивался над ним, считая пустым мечтателем. Пес не должен жить в мире иллюзий, это мешает выполнению его высокой миссии. Он не хотел разочаровывать вожака, и отправлялся вместе с ним в рискованные вылазки.
Как-то раз украденный детеныш еще дышал. Косой украдкой подбросил его к становищу манков. Он наблюдал из кустов, как кричали самки, и в сердце волка возникла необъяснимая тревога. Он несколько дней крутился рядом, оставаясь незамеченным, и когда один из них остался в одиночестве, подошел вплотную.
Молодой манк сидел на четвереньках, и черпал ладошкой воду. Увидев огромного пса, он не испугался. Его товарищи играли возле ручья совсем как волчата. Весело и беззаботно. Пес первым учуял шакалов. Мелкие, трусливые собаки имели отвратительный склочный характер. Они стелились продавленными рыжими животами по земле. Когда беззаботные детеныши увидели шакалов, те полукольцом прижали их к воде. Несмотря на жару, поток не иссякал, стремительно несся, закипая бурунами возле черных камней. Охваченные страхом манки бежали вдоль ручья, и наперерез им устремились голодные шакалы. Косой выскочил из укрытия. Крупный самец с черным пятном на лбу, едва доставал волку до плеча, шакалов трое, и еще полдюжины увлечены погоней. Пятнистый негромко зарычал, предлагая противнику держаться на расстоянии.
Волк знал, что у шакалов сильнее других собак развито чувство семейственности. Стоит ему вступить в схватку, тотчас появятся остальные. Однако он без раздумий бросился на пятнистого, шакал завыл, и тут-же острые зубы впились ему в голень. Он отпустил пятнистого, мгновенно обернулся, и вырвал клок мяса из спины рыжего падальщика. Быстрый как молния он бросился на стоящего поодаль третьего недруга, но тот, поджав хвост уже улепетывал. С минуты на минуту должны подоспеть остальные падальщики. Он раздраженно зарычал на манка, тот коротко улыбнулся, и бросился бежать. Манк был странный. Очень странный…
Когда он вернулся в стаю, его встретил Бурбуль. Волки прятали глаза, и в сердце пса закипело бешенство. Они считали, что исход схватки предрешен! И Косой принял бой.
Он дрался тогда, как никогда ранее в своей жизни, и получил награду. Бурбуль оторвал ему ухо, но и вожаку досталось! Он устал, и в глазах помимо высокомерия появилось уважение. Уважение к Косому, которого он всегда считал за бестолкового мечтателя
И тогда пес покинул стаю. Он понимал, что многое изменилось после поединка, и вдвоем им не жить. А одолеть семейника он не сможет. Да и ни к чему ему это теперь, он не боится одиночества. В своих мечтах он странствует в таких мирах, о которых и не снилось властному Бурбулю! Он ушел, неся в сердце предчувствие беды.
Южные степи пришлись не по нутру волку. Леса редкие, с низкими стелющимися деревьями. Жара в этих местах была невыносима, и он плелся с высунутым языком, проклиная себя за непоседливость.
Сразу за горным перевалом он встретился с местными волками. К манкам они относились равнодушно. Охотились преимущественно на мелких сусликов и степных зайцев, и истории гостя о том, как они с семейниками загоняют огромных оленей, вызывали у них чувство восхищения и недоверия.
Однажды в скалистом ущелье им встретилась пятнистая кошка. Маленькие волки в страхе разбежались, и из-за скал следили за поединком. Кошка прижалась к земле и раскрыв пасть по-змеиному зашипела.
Ему повезло. Хищница была старой и быстро выдохлась, а гордыню волка подстегивало осознание того, что за ним наблюдают. Сильные челюсти пса сомкнулись на мускулистой шее. После триумфа за ним закрепилась слава героя, и местный вожак без боя был готов уступить место чужаку. Он распрощался с волками, и пошел дальше.
Через пару дней он настиг манков. Они разбили стойбище на берегу реки. Вода сочилась промеж острых камней, у нее был непривычный запах и солоноватый привкус. Он насторожился, поднял единственное ухо. Запахов было множество. Острый запах манков, неприятный вкус выгоревшей на солнце листвы, кумар догорающего костра, горчичный аромат вереска, сухой привкус птичьего помета, и еще что-то знакомое застыло в горячем вечернем воздухе. Косой потряс головой и фыркнул. Он долго сновал среди огромных валунов, нюхал ночной воздух, наконец свернулся в клубок в куче выгоревшей сухой листвы, закрыл глаза, и в тот момент когда черная пучина сна поглотила сознание, перед глазами возник цветной образ.
Косой не удивился этому. Мир он видел черно-белым, но сны у него были яркие и цветные. Волк не знал, что такое цвет, но отличие картинок увиденных во сне было поразительным, окружающий мир становился объемным и многомерным. Удивило его то, что в своих снах он видел конкретных персонажей, а здесь среди чудных, неведомых пейзажей он увидел незнакомое лицо. Необычными были глаза на лице этого существа. Они были разноцветными. Один – зеленый, другой – коричневый. Косой взвизгнул, дернул длинными лапами и заснул.
Дневник Оскара
«Зося – католичка, для азиатской России представители этой конфессии – редкость. Поляком был ее отец. На тоненькой золотой цепочке у нее висит маленький крестик, иногда я вижу, как она шепчет молитвы, и мне смешно смотреть на это. Мне кажется глупым верить в то, что невозможно сформулировать! В ящике письменного стола у нее храниться ветхая книжица – молитвенник, а над кроватью висит золоченое распятие. От отца она унаследовала экзотическую славянскую красоту, шляхетское высокомерие, и исконно польскую блядовитость. Она считает себя свободной женщиной, как в сущности рассуждают все бляди.
Только я один знаю, что от природы она шатенка, ее золотые волосы имеют цвет зрелой пшеницы перед жатвой. У нее много волосы, она любит сбивать их в густую копну, и прихватывать на затылке плотной тесьмой, тогда лицо ее становится серьезным, и немножечко занудным. Мне так не очень нравится, но моего мнения никто не спрашивает, и это справедливо. Я – тень.
У нее темные и густые брови, длинные, загибающиеся наверх как у куклы ресницы, нежный юношеский пушок на верхней губе, он трогательно золотистый, и маленькая коричневая родинка. Лицо ее совершенно. Я видел разные лица, уродливые, милые, привлекательные, красивые. И если я пишу, что лицо Госпожи совершенно, то руководствуюсь не слепым восхищением преданного пса, а объективным анализом. Даже самое прекрасное лицо имеет изъян. Предложу простой тест. Если внимательно смотреть на любую часть головы красивого человека, уши, нос, подбородок, а прочие участки лица мысленно игнорировать, то обязательно выявится дефект. Либо уши едва оттопырены, или же брови ассиметричны, губы слишком тонки, и так далее. Любая часть черепа Госпожи совершенна, и это – факт. Ее тело имеет очаровательные мелкие недостатки, которые превращают хорошую фигуру в фигуру вожделенную.