Сто первый мир

Храмкова Маша

– Но вначале, – продолжал Виноградов, подбирая со стола длинную иглу. – Нам придётся лягушечку убить…

Сказав это, он сделал прокол в основании черепа лягушки, уничтожая вначале головной, затем спинной мозг. Лапки безвольно повисли, точно у какой-нибудь резиновой игрушки.

Саше не видно было лица Димы, но она не могла не заметить, как изменилась его поза: откинувшись на стуле, он ещё интенсивнее застучал ногой, так, что парта закачалась.

“Он что, боится лягушек?” – подумала Саша, наблюдая за торчащими лопатками студента. Впервые

разглядев его по-настоящему, Саша невольно отметила, что во внешности Пьеро худоба самым невыгодным образом сочеталась с высоким ростом. Взять хотя бы щиколотки, которые на целых десять сантиметров торчали из-под брюк.

– Всё понятно? – тем временем закончив эксперимент с электродами, спросил Виноградов. Студенты кивнули, и доцент раздал каждому по “набору юного садиста”: почкообразный лоток, электроды, инструменты и земноводное в количестве одной штуки.

– Тогда приступайте. У вас двадцать минут, – доцент попытался незаметно спрятать зевок.

Лягушка Саши так раздувала горловой мешок, точно ей было всё равно: убьют её сегодня или нет.

– Ладно, подруга, – негромко сказала Саша. – Ты уж прости меня. Сегодня ты, а завтра – кто знает? – может быть, буду я.

Взяв инструмент, она вздохнула и глубоко воткнула иглу, как показал преподаватель. Кости мерзко заскрипели под остриём, но рука Саши была верна. Через несколько секунд лапки лягушки повисли, а прохладное тельце обмякло в руке.

– Хорошая работа, – похвалил Виноградов. – Теперь подключайте её к электродам.

Услышав странные звуки с соседнего ряда, Саша покосилась на Пьеро. Кажется, дела у того шли не очень: нависнув над столом, он трясся, словно от плача.

– Эй? – Саша, не задумываясь, встала и направилась к нему. – Ээ… Дима, ты в порядке?

Светло-карие глаза Пьеро остекленели от ужаса, рот скривился, а рука с иглой дрожала так, что вот-вот могла проткнуть кого-нибудь.

– Дим? – позвала Саша, наклоняясь к нему. – Что с тобой?

– Я… ч-черт! – сдавленно проговорил он, гипнотизируя глазами лягушку. – Я не могу… она ведь живая!

На мгновение они столкнулись взглядом, и Саша ощутила всю его боль до последней капли. Ей захотелось сказать, что она понимает его, что порой чувствует себя точно так же, но в этот момент Виноградов громко произнёс:

– Опять вы за своё, Ревень! – на этот раз голос “доброго винодела” был строгим. – Убейте уже эту лягушку, или снова отправитесь на отработку!

– Он не может! – резко воскликнула Попова. – У него паника, как вы не понимаете?!

– Давайте сюда! – Виноградов забрал мученицу с лотка Димы и уверенной рукой совершил необходимые манипуляции. – Всё, дальше сами.

Машинально протянув руку, Пьеро позволил профессору уронить мёртвое тельце себе на ладонь. На мгновение в его глазах промелькнуло сочувствие, которое, впрочем, быстро сменилось отстраненностью. Даже пустотой, совсем как у Новых.

– Мне жаль, – тихо сказала Саша, заправляя розовую прядку за торчащее ухо. Внезапно она собралась и выпалила шепотом: – И тогда в столовой я не смеялась над тобой! Я просто была рада, что Разносчик ушёл!

– Я знаю. Я понял, – Дима (теперь, когда Саша узнала его настоящее имя, ей больше не хотелось называть его “Пьеро”) кивнул. – Спасибо, что сказала.

Больше они не разговаривали. Закончив эксперимент за двадцать минут, студенты получили свои отметки и разошлись по домам.

Глава – 2

В отличие от профессора Виноградова доктор Боев был полной противоположностью своей фамилии. Низенький, рыхлый, абсолютно лысый человек в очках Гарри Поттера – он нервировал Сашу двумя вещами: дужками очков, невыносимо врезающиеся в кожу на висках (честное слово, иногда ей казалось, что они пережимают Боеву мозг) и стратегией лечения. Последняя постоянно менялась и преподносила Саше один сюрприз за другим. Вот и сейчас, развалившись на кресле и склонив голову набок, точно кобра, психотерапевт придирчиво рассматривал Сашу, словно задавая себе вопрос: что бы еще такого с ней сделать?

– Александра, Александра, Александра… – он поджал губы. – Мне очень не хочется назначать вам более сильные препараты.

– Мне тоже, – кивнула девушка. Посещать Боева ей нравилось по двум причинам. Первая: она освобождалась от лекций по субботам, и вторая – у доктора была огромная коллекция комиксов: от самых популярных, до самых редких. Он разрешал ей брать по одному в неделю и практически бесконечно выбирать, какой именно.

– Но все, что мы предпринимаем сейчас – лишь симптоматическая терапия, – сказал он, барабаня пальцами по столу. – Настоящий прорыв вы совершите, только если столкнетесь со своим страхом лицом к лицу.

От его немигающего взгляда Саше каждый раз становилось не по себе.

– Я бы не хотела… сталкиваться, – Саша прочистила горло и нервно поерзала в кресле. Пять минут назад она рассказала психотерапевту о вчерашнем случае в столовой. – Я же говорю вам, что задыхаюсь, когда вижу их. Я не могу себя контролировать.

– Но чего вы по-настоящему боитесь? – с нажимом спросил Боев, выдвинувшись вперед. – Истины, которую прочитали ваши родители? Или же самого Разносчика?

– Разносчика, – выпалила Саша без промедления.

“А вдруг он появится сейчас, ведь мы обсуждаем его?” – мелькнуло в голове, но темные глаза Боева, окруженные белесыми ресницами – какое же пугающее сочетание! – возвращали ее к реальности лучше любого заземления.

Боев склонил голову на другую сторону, точно изучая пациентку под иным углом. Он напоследок стукнул пальцами по столу и поднялся с кресла.

– А давайте проведем эксперимент, – сказал он, и Саша обратилась взглядом к стеллажу с комиксами: какие бы эксперименты ни задумал Боев, миры Marvel и DC будут ждать ее в конце сеанса. – Помните, все, что будет происходить дальше – абсолютно безопасно для вас.