Сто рассказов из русской истории. Жизнь Эрнста Шаталова. Навеки — девятнадцатилетние. Я вижу солнце. Там, вдали, за рекой
Шрифт:
Смотрят они на третьего, самого старого. Однако третий стоит и молчит. Думает самый старый. Морщины, как волны, легли на лоб.
— Как же это понять, Афанасий Данилович? — полезли к нему крестьяне.
— Как? Как сказано, так и понять, — ответил старик и вдруг просиял улыбкой.
Поднялись крестьяне на третий этаж, подошли к кабинету Ленина.
— Вам к кому? — спросил секретарь у входа.
— К товарищу Ленину.
— Как доложить?
Глянул старик на своих,
— Скажи, что пришел старшой. Тот, кто нынче Россией правит.
Крестьяне села Завидовки сдавали государству зерно. Сдали, а затем сообразили, что взяли с них лишку. Время было тяжелое, голодное, с едой плохо. Хлеб ценился дороже золота. Написали крестьяне в уезд. Им не ответили.
— К Ленину нужно, к Ленину, — шумел Иван Хомутов. — Ленин решит с пониманием. По закону Владимир Ильич рассудит.
Неловко крестьянам тревожить Ленина. Заколебались они.
— Да что там того зерна!
— Проживем без него, протянем…
— Э-эх, — не умолкает Иван Хомутов. — Кабы дело в одном зерне. Главное, мужики, в справедливости.
Убедил Хомутов крестьян. Избрали они делегатов — Хомутова, Петрова, Сизова, послали к товарищу Ленину.
Едут делегаты в Москву.
— Как Ленин решит, так, стало, тому и быть, — рассуждает в пути Хомутов. — У меня согласие с Лениным полное.
Принял Ленин крестьян, выслушал:
— Да, время у нас тяжелое, чрезвычайно тяжелое.
Насторожился Иван Хомутов. «Ой, не зря говорит про такое товарищ Ленин».
— Тяжелое, но не безнадежное, — продолжает Владимир Ильич. — Страна, бесспорно, преодолеет все трудности, и товарищи крестьяне, уверен, нам в этом помогут.
«Так и есть, — понимает Иван Хомутов. — Откажет Ленин в крестьянской просьбе».
И вдруг:
— Что же касается вас, — сказал Владимир Ильич, — то тут право полностью на вашей стороне. Лишний хлеб, взятый у вас, подлежит возврату.
Составил Ленин бумагу в уездный Совет, отдал ее делегатам.
Поклонились крестьяне.
Торжествует Иван Хомутов:
— Ну! Видели! Слышали! То-то! Оно-то! У меня согласие с Лениным полное.
В те годы рабочие и крестьяне, приезжавшие по разным делам в Кремль, часто получали талоны на обед в столовую Совнаркома. Получили их и завидовские делегаты.
Довольны крестьяне: и с Лениным повидались, и обед им будет сегодня на славу.
— Интересно! — поглаживает усы Иван Хомутов. — Это тебе не щей пустых похлебать, не кашу-размазню скушать. То-то будет о чем рассказать в деревне.
Пришли делегаты в столовую, приносят им первое. Глянули крестьяне — щи. Попробовали — жидкие,
— Вот те и раз, — подивились крестьяне.
Приносят второе. И надо же — каша-размазня на второе. Без единой жиринки, на воде каша.
Хотели крестьяне достать из мешков привезенного сала, да постеснялись.
Поели, вышли из столовой крестьянские делегаты.
— Э, да это, видать, другая столовая, — сказал Иван Хомутов. — Это не совнаркомовская.
Отошли они шаг от двери, видят, по коридору идет Владимир Ильич. Идет быстро, пиджак нараспашку. Поравнялся:
— Как, пообедали?
— Да.
— Вот и отлично. У нас, говорят, каша сегодня превкусная.
«Ну и превкусная, — думает Иван Хомутов. — Может, Ленину будет другая каша».
Прошел Владимир Ильич в столовую. Вернулись крестьяне к двери, смотрят за Лениным в щелку. Любопытно — что принесут на обед товарищу Ленину.
Смотрят и видят — несут Владимиру Ильичу все те же самые совнаркомовские щи, а следом за ними все ту же кашу.
— Вот так дела! — не сдержался Иван Хомутов.
Вернулись делегаты к себе в Завидовку.
— Ну как, принял вас Ленин?
— Принял.
— Просьбу уважил?
— Уважил.
— Бумагу дал?
— Дал.
Показали делегаты крестьянам бумагу.
Рады крестьяне:
— Снаряжай телеги, давай в уезд. Спасибо товарищу Ленину. Верно решил, по справедливости.
И вот тут-то:
— Нет, мужики, — покачал головой Хомутов. — Не было здесь справедливости.
Уставились крестьяне на Хомутова.
— Не было, — повторил Хомутов. — Несогласный я с Лениным.
— Ну и ну! Ну и слова! Что такое? — не могут понять крестьяне. — Может, в дороге Иван рехнулся. Может, он с радости не понимает? Сам же больше других кричал и сам же, выходит, против.
Расшумелись крестьяне.
— Да тише вы, тише, — оборвал Хомутов. — Сало едите?
Переглянулись крестьяне:
— Едим…
— Хлеб в закромах считай что имеется?
— Ну, скажем, имеется.
— С голода вроде пока не пухнете?
— Нет, — отвечают крестьяне.
— То-то!
Рассказал Хомутов про обед в совнаркомовской столовой.
Смутились, притихли крестьяне.
— Нет, неверно, что Ленин бумагу дал. Несогласный я с Лениным. Несогласный, — повторил Хомутов. — Не было в том справедливости.
Редко удавалось Владимиру Ильичу оторваться от срочных и важных дел.
И все же — нет, нет — выкроит Ленин время, сядет в автомобиль, уедет за город куда-нибудь прямо в лес.