Сто великих композиторов
Шрифт:
И помог в этом композитору завод "Электросила". В один из своих приездов к рабочим Дунаевский выступил с концертом во время обеденного перерыва в крупнейшем турбогенераторном цехе. Вслушиваясь в ритмичный гул станков, композитор вдруг "услышал" четкий ритм музыки будущего припева. Возвращаясь после концерта, Исаак Осипович увидел на заводском дворе группу рабочих, бодро и дружно шедших заступать в рабочую смену. Ритм их шагов будто еще что-то подсказал Дунаевскому.
"Друзья мои' – воскликнул композитор, обращаясь к провожавшим его рабкорам заводской газеты. – Так ведь это же и есть "Марш энтузиастов"! Сережа (это уже к шоферу), гони к роялю!".
В годы Великой Отечественной
Впервые послевоенные годы Дунаевский написал музыку оперетты "Вольный ветер", посвятив ее борьбе народов за мир. Все музыкальное богатство своей оперетты Дунаевский сосредоточил в "Песне о вольном ветре".
Словно солнечным светом мира наполнен прекрасный "Весенний марш" из кинокомедии "Весна" (1947).
В 1949 году он пишет песни к фильму "Кубанские казаки", среди них тут же ставшие популярными "Ой, цветет калина", "Каким ты был".
Лирическим гимном мира стала его песня "Летите, голуби!", впервые прозвучавшая в 1950 году в документально-художественном фильме "Мы за мир!" "Отсчет этой музыки, – говорил Дунаевский, – идет от войны".
Лебединой песней Дунаевского стала его оперетта "Белая акация", которую композитор назвал "весенним интермеццо". Мелодиями любви, искрящимися весенними красками, пронизана музыка этого произведения, словно его создавал не смертельно больной человек, а юноша, влюбленный и бесконечно талантливый.
Но 25 июля 1955 года ровно в 11 часов утра тяжелый спазм сжал сердце Дунаевского, и оно остановилось навсегда.
Арам Ильич Хачатурян (1903-1978)
Арам Ильич Хачатурян родился 6 июня 1903 года в Тифлисе, как именовалась тогда нынешняя столица Грузии Тбилиси. Правильнее было бы сказать – в пригороде Тифлиса, в районе Коджори.
Хачатурян происходил из семьи среднего достатка, жизнь которой протекала в трудной борьбе. За существование. Музыка с детства захватила его. И ни школьные занятия в частном пансионе С. Аргутинской, ни шумные ребяческие забавы не способны были отвлечь его от нее.
Столь явное увлечение ребенка музыкой не встретило ни с чьей стороны понимания. Родители смотрели на эту склонность сына скептически, наставники в школе – без должной прозорливости. "В среде, окружавшей меня, не было уважительного отношения к профессии музыканта …Взрослые считали, что музыка – занятие не для мужчины. Отец желал, чтобы я стал инженером или врачом. Кем угодно, но только не музыкантом", – вспоминал впоследствии Хачатурян.
В коммерческом училище, где Хачатурян продолжал свое образование, существовал любительский духовой оркестр. "Довольно быстро я освоил технику игры на духовых инструментах, однако марши и танцы скоро приелись. В унынии от однообразия своих незамысловатых партий, я стал импровизировать "контрапункты" и ритмические структуры к темам исполняемых пьес. "Если вы, молодой человек, будете так рьяно проявлять дерзость, я выставлю вас вон", – заявил капельмейстер, заметив мои эксперименты. Пришлось пыл свой поубавить и более осторожно продолжать упражнения, стараясь не раздражать не слишком, правда, тонкое ухо капельмейстера". По совету старшего друга Сурена Арам Хачатурян едет в Москву и поступает на биологическое отделение физико-математического факультета Московского университета. Хачатурян в течение трех лет изучал химию и морфологию растений, остеологию, анатомию человека.
Осенью 1922
"Не имея никакой, даже элементарной теоретической подготовки, я предстал перед комиссией. Для пробы голоса и слуха бойко спел что-то вроде "жестокого" романса "Разбей бокал", вызвав улыбку экзаменаторов…" Несколько танцевальных пьес было столь же бойко сыграно Арамом на фортепиано. "Вместе с тем, вспоминаю, я легко справился со всеми испытаниями слуха, чувства ритма и музыкальной памяти, несмотря на то, что все эти задания мне приходилось выполнять впервые в жизни".
Начались нелегкие для Хачатуряна годы. Занятия в техникуме требовали от него немалого напряжения. Нужно было восполнить знания по музыкально-теоретическим предметам, овладеть игрой на инструменте, что дается в двадцать лет куда труднее, чем в детстве: не так эластичны руки, не так подвижны не привыкшие к грифу пальцы. Но ведь надо было зарабатывать еще и на жизнь. Арам работает грузчиком в винных погребах и певчим в церковном хоре – недурное сочетание!
К счастью, успехи Хачатуряна в занятиях музыкой были очевидны, и именно они определили его дальнейшую жизнь. В годы учения в Техникуме имени Гнесиных состоялась очень важная для него встреча с Рейнгольдом Морицевичем Глиэром. Общение с Глиэром, которое продолжится и в последующие годы, близкое знакомство с его произведениями имели большое значение для Хачатуряна. Помимо всего Глиэр был первым из московских композиторов, кто протянул руку помощи формировавшимся в то время профессиональным музыкальным школам республик Советского Востока.
Первые же сочинения Хачатуряна принесли ему успех. Пьесы, еще, конечно, не совершенные, выявили такие свойства композиторской индивидуальности Арама Ильича, как живое ощущение армянской народной музыки, импровизационность изложения, красочность, терпкость гармонического языка.
Заканчивая весной 1929 года Музыкальный техникум имени Гнесиных, Хачатурян имел все основания сказать: я много занимался "алгеброй" музыки – изучал сольфеджио, теорию, гармонию, много сочинял. И хотя познано было в нелегком ремесле музыканта далеко не все, хотя предстоял еще долгий и упорный труд, размышляя о своей будущности, Хачатурян отверг все сомнения и бесповоротно избрал профессию композитора…
Осень 1929 года. Напряженная пора приемных экзаменов в Московскую консерваторию. "Испытательная комиссия, – можно прочитать в Протоколе приемного экзамена на научно-композиторский факультет, – решила зачислить Хачатуряна на первый курс консерватории в числе семи абитуриентов, отобранных из нескольких десятков".
Арам Хачатурян был зачислен в класс Михаила Фабиановича Гнесина, однако ввиду его ухода в 1931 году из консерватории, перешел со второго курса в класс Николая Яковлевича Мясковского.
Пример Хачатуряна, вероятно, наиболее убедительно демонстрирует индивидуальный подход Мясковского к каждому из своих учеников. Мудрость Мясковского-педагога в том и состояла, что, как говорил в отношении себя Хачатурян, Николай Яковлевич "…не стремился нарушать или изменять то живое ощущение национальной музыкальной стихии, которое было впитано с молоком матери". Мясковский настоятельно требовал от всех студентов постоянной большой работы.
В классе Мясковского Хачатурян встретил и свою любовь – Нину Макарову. Она стала ему любящей женой и верной спутницей в жизни. Это был второй брак Хачатуряна. От первой жены Рамэллы у него осталась дочь Нунэ, о которой Арам Ильич постоянно заботился. Нунэ стала музыкальным преподавателем.