Сточное время
Шрифт:
– Типа того, – сказал Славик. – А где хозяева?
– Так и я о чем…
Артем рассказал, как они случайно встретились с одноклассницей и что из этого вышло. О загадочных стихах и своих размышлениях по данному поводу он решил пока умолчать. Чтобы, так сказать, не запутывать следствие.
– …и заметь, дверь заперта изнутри. Куда она могла деться? Мистика какая-то, в общем. Что делать? Ну и решил тебе позвонить.
– Понятно. – Славик медленно обошел квартиру, фиксируя взглядом детали окружающей обстановки. – Под кроватью
«Профессионал, бля», – с уважением подумал Артем.
– Смотрел, – сказал он вслух. – Но можешь проверить.
– Верю на слово, – сказал Славик. – Ладно, давай присядем.
Он указал Артему на кресло, а сам устроился у стола. Настольную лампу Славик ненавязчиво повернул таким образом, чтобы она светила в лицо приятелю. Артем окончательно умилился. Вот что значит старая школа…
– При разговоре с ней ты ничего необычного не заметил?
Артем машинально потер запястье. Рассказать про странный разряд, который обжег ей руку? Да ну, не будем умножать сущности.
– Нет, – сказал он. – Обычный кухонный разговор.
– О чем конкретно?
– Мы же с ней больше десяти лет не виделись. Трудовые подвиги, семейное положение. Учителя, одноклассники. Этот спился, тому семь лет припаяли. Ну и все в таком духе.
– А непосредственно перед тем, как она исчезла?
– Непосредственно? Про диссертацию рассказывала. Она собиралась диссертацию защищать. Материал собирала.
– Вот как? – Славик поворошил бумаги, наваленные на столе у компьютера. – Эти материалы, что ли?
– Не знаю, – честно сказал Артем. – В бумаги не заглядывал. Наверно, они и есть.
Славик выудил из груды несколько листов наугад, пробежал глазами пару абзацев и удивленно посмотрел на Артема.
– Это что ж она такое исследовала?
– А что? – спросил Артем. Славик протянул ему ксерокопии. Артем прочел: «…наводит на мысль о каком-то хтоническом божестве, связанном с водой и нижним подземно-подводным миром, которое было не столько противником, сколько антиподом Громовержца. Приходит на память ящер из космогонической композиции на шаманских сульде. Ящер был олицетворением и хозяином нижнего мира с его подземными и подводными пространствами. Ящер заглатывал солнце-лося на западе и изрыгал его на востоке».
– А, – сказал Артем, – ну, так это по ее профилю. Языческие божества и тому подобное. Отксерила, наверно, труд какого-то корифея. Да вот, пожалуйста, есть выходные данные. Москва, издательство «Наука», 1981 год. Рыбаков Б. А.
– Кто это? – немедленно спросил Славик.
– Понятия не имею, – пожал плечами Артем. – Я же не историк. Я классический журналист. Эрудирован широко, но до неприличия мелко. Краем уха слышал практически обо всем, но ничего конкретно не знаю…
«Ну, логика-то как раз очевидна, – думал он. – Светка прочла легенду про Ящера, который спит в пресловутой Черной Долине, и решила выяснить
– Понятно, – процедил Славик. – Вот, значит, чем народ в институтах за государственный счет занимается. Что у нас тут еще?
Он вытащил несколько ксерокопий с колонками газетного текста.
– Артем, ты по-немецки сечешь?
– На уровне «хенде хох».
– Ну, хотя бы газету такую знаешь?
– Какую? Дай посмотреть. «Die Woche»? Знаю, конечно. Еженедельник, очень крутой. У него, по-моему, штук пять мировых наград за лучший дизайн. Эх, такой бы дизайн да в нашу «Социндустрию»…
– А по содержанию?
– Ну, вроде умеренная газета. Не такая махровая, как «Die Welt», например.
– И откуда она у твоей Светланы?
– Без понятия. Хотя факультет иностранных языков в универе есть. Зарубежную прессу наверняка выписывают.
– И какое отношение имеет пресса из ФРГ к диссертации про славян-язычников?
– Ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю, о чем статья? Хотя, погоди! На следующих листах перевод. Да, точно. Из Москвы – наш спецкор Петер Хофман.
– И что пишут? – рассеянно спросил Славик, продолжая рыться в куче бумаг.
Артем убрал скрепку и с выражением зачитал:
«В те дни, когда Советский Союз балансировал на краю пропасти, честь страны спасали русские женщины. И когда в Москву вошли танки, Татьяна Новикова (49 лет от роду, по профессии – инженер) взбиралась на их броню, чтобы достучаться до совести экипажей. И, может быть, именно она подарила серебряный оберег – девятиконечную звезду с Перуницей – молодому Диме из Харькова, который первым развернул свой «Т-90» и повел его к зданию Центрального Комитета на Старой площади. Юный командир взвода потом расскажет, что какая-то женщина, годившаяся ему по возрасту в матери, перетянула солдат «на сторону жизни». Он улыбается по-детски наивно, поглаживая свой оберег…»
Артем замолчал, пытаясь переварить прочитанное.
– Спецкор, значит? – ласково сказал Славик. – Союз на краю пропасти? Танки на Старой площади? И когда же он их там наблюдал?
– Номер за 2 июня этого года, – растерянно сообщил Артем.
– Чего-чего? Конец мая на дворе вроде?
– Сам смотри, – обиделся Артем. Он протянул собеседнику немецкий текст и первые листы перевода, а сам впился взглядом в последние две страницы.
«…Мощный голос волхва разносится над переполненной площадью: «Братья, ныне воскресла Святая Русь! Здесь, на этом месте, решаются судьбы мира!» Его слова перекрывает восторженный рев толпы, а на груди у Глеба Лакунина сверкает золотом древний солярный символ…