Стоиеновая певичка, или райский ангел
Шрифт:
В громадном купальном отделении к услугам посетителей свыше десяти разновидностей ванн — лечебные, радоновая, кипарисовая, всех и не перечислишь. Кроме того, имеются сауна и кабинет акасури [9] . Кажется, здесь можно провести целую вечность, но я на собственном опыте убедилась, что это — большое заблуждение. Однажды, переусердствовав по части сидения в горячей воде, я заработала тепловой удар и грохнулась в обморок. В результате вечернее выступление пришлось отменить, и я была вынуждена уплатить неустойку. Так что теперь я знаю:
9
Акасури— заимствованная из Кореи и в последние годы получившая широкое распространение в японских банях косметическая процедура, целью которой служит очищение и омоложение кожи. Подробнее об этом см. в главе «Гараж и фурисодэ».
— Глядите, это она!
— Да, действительно.
— Какая симпатичная!
Ну почему на меня обращают внимание именно тогда, когда я, раздевшись, чищу зубы или мою голову? Имейте же совесть, граждане!
— Спасибо вам за выступление.
— Нам ужасно понравилось, честное слово.
Сквозь густой пар, поднимающийся над бассейном с горячей водой, я различаю улыбки на лицах женщин, годящихся мне в матери. Здесь никто не стыдится своей наготы. Женщины, сидящие в одном бассейне со мной, вызывают у меня какое-то родственное чувство, словно мы члены одной семьи.
— Непохоже, что вам двадцать четыре года.
— Вы выглядите моложе.
В первый момент я вздрогнула от ужаса: хотя мой «сценический возраст» — двадцать четыре года, в действительности мне на десять лет больше. Но после второй реплики у меня отлегло от сердца: к счастью, обман мой не раскрыт.
— А кто вы по гороскопу?
Час от часу не легче! Я забыла посмотреть, под каким знаком родилась «двадцатичетырехлетняя» Ринка Кадзуки!
— Гм… — протянула я и стала судорожно соображать, как бы отшутиться. Пауза явно затягивалась. — Киска, — наконец нашлась я. — Мя-яу!
Женщины громко рассмеялись.
— Скажите, — спросила одна из них, — как называется песня, которую вы исполняли, кажется, третьим номером?
— Да-да, — поддержала её другая, — я тоже хотела об этом спросить.
— Так, дайте подумать. Наверное, «Белая нить водопада». Или нет, «Зимний плач в Митиноку».
— А вы не могли бы напеть? Хотя бы самое начало.
Завыванию вьюги вторя,
плывёт паровозный гудок…
— Точно! Это та самая мелодия!
— Тогда это «Зимний плач в Митиноку».
— Вот оно что? Хорошая песня. Интересно, а в караоке она есть?
— Конечно, есть. Это — один из последних хитов.
— Надо будет обязательно её заказать. Может, споёте ещё немного?
— Что вы такое говорите, Кэйко-сан! Неловко обращаться к профессиональной певице с такой просьбой.
— Да, конечно. Вы уж меня извините. Певицы, они поют за деньги. Это мы платим, чтобы попеть. А они получают деньги за то, что поют.
Старушки весело захихикали.
Никогда ещё я так не проклинала свою построенную на лжи и обмане
— Я… Я вам спою! — с этими словами я решительно поднялась из воды, обдав сидящих рядом старушек брызгами и заставив их недоуменно переглянуться. — Итак, послушайте песню «Зимний плач в Митиноку». Я буду петь для вас от всей души.
В этот миг все находившиеся поблизости женщины — и та, что намыливалась, стоя под душем, и та, что сидела в ванне, прикрыв глаза и подставив спину под бьющие струи воды, и та, что, ведя за руку ребёнка, направлялась в купальню под открытым небом, — остановились и замерли в неподвижности.
Завыванию вьюги вторя,
плывёт паровозный гудок…
Стоило мне пропеть эти начальные строки, и я почувствовала себя так, словно стою на эстраде. Забыв о том, что на мне нет никакой одежды, сбросив намотанное на голову полотенце, я пела в полный голос, постепенно погружаясь в вымышленный мир. Теперь мне уже нечего было стыдиться. Моя беспутная жизнь, ощущение собственной бездарности улетучились, словно туманный призрак. Я превратилась в красивую женщину в кимоно, которая стоит у реки Нарусэ, тоскуя об умершем муже.
О, хоть во сне назначь мне свиданье.
О, хоть во сне обними меня.
Слёзы застят глаза…
Зимний плач в Митиноку.
Песня кончилась.
Какое-то время вокруг царило полное безмолвие, а потом вдруг на меня обрушился шквал аплодисментов и одобрительных возгласов. Я никак не ожидала столь бурной реакции и смущённо почесала в затылке. Покинув вымышленный мир, я сразу же превратилась в прежнюю самозваную певичку, нагишом стоящую посреди бани. И тут я увидела ковыляющую ко мне старушку.
— Спасибо вам за песню, — сказала она и, смущаясь, будто девочка, вручила мне свою розовую мочалку.
На глаза у меня навернулись слёзы: я поняла смысл этого жеста. В баню люди приходят без ничего, с пустыми руками, а ей хотелось хоть как-то меня отблагодарить. И мочалка служила знаком её благодарности.
— Спа… Спасибо, — произнесла я дрожащим голосом. Ну что я за дурёха! Надо поблагодарить публику как следует. — Огромное вам спасибо!
Что тут началось! Ещё одна старушка стряхнула с головы полотенце и бросила мне. Бросок оказался довольно мощным, и оно ощутимо хлестнуло меня по телу, придавая мне сил и уверенности.