Стокгольмская сказка
Шрифт:
– Она отказалась от ужина. Когда я уходила, сидела истуканом на кровати в сырой одежде, переодеть себя не позволила. Горничная сложила руки на груди, виновато опустив голову. С силой захлопнув книгу, мужчина встал и направился в комнату к своей пленнице.
Распахнув дверь, он остановился на пороге. Кровать была в разводах, словно на нее вылили ведро воды. Дорожкой на полу лежала мокрая одежда, она вела в ванную. Дверь в нее была приоткрыта. Он зашел, не заботясь о том, что девушка может испугаться. Но она не испугалась, более того, никак не отреагировала на его появление, молча сидя в доверху наполненной ванной. Ей было все равно, и она безучастно смотрела перед собой в одну точку.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе? – насмешливо
– Оставь меня.
– Ну уж нет.
Если бы взглядом можно было убивать, Соколовский уже лежал бы на кафеле. Девушка отвернулась к стене.
– Ты хочешь моего полного унижения – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она, поднимаясь из воды. Михаил спокойно протянул руку за полотенцем и аккуратно, точно хрустальную розу, обернул девушку.
Взяв ее за руку, он медленно довел её до постели, на которой Юля уже успела сменить белье, затем бережно уложил на ласковый шелк простыней. Михаил подоткнул одеяло и сел в изголовье, смотря поверх кровати в окно. Анна отвернулась к окну, так, что мужчина уже не мог видеть, как из ее глаз медленно текли слезы.
Когда утром Михаил вошел к девушке в спальню, та лежала в той же позе что и вчера вечером. Обойдя кровать, он увидел, что девушка по прежнему смотрит в одну точку на кровати прикрытыми глазами, лицо распухло от слез, тут и там на щеках виднелись дорожки от них. Заметив своего тюремщика, девушка медленно подняла глаза. Казалось, в них отражалась вся тоска вселенной, такой потухший у нее был взгляд. Ресницы казались кукольными от слепивших их слез, губы выглядели пухлее, чем обычно, видно, девушка от волнения часто кусала их.
Он осторожно провел рукой по простыни и прикоснулся к её руке. Аня вздрогнула как от удара током.
–Неужели я тебе настолько противен? – с ухмылкой спросил Миша. Девушка не ответила, молча продолжая смотреть ему в глаза. Затем она села на постели, свесив ноги с кровати, и осторожно коснувшись стопами тёплого пола, подошла к высокому окну. За ним уже светило яркое солнце и рассеянный свет полностью окутывал объятиями того, кто стоял под лучами возле стекла. Шелковая комбинация подчеркивала хрупкую фигурку, и мужчина залюбовался девушкой, а та повела плечом, и легкая накидка соскользнула на пол. В ореоле солнечного света она казалась ангелом. Михаил встал и подошел к ней сзади, но не прикасался, пока в его разум не проник охрипший голос девушки:
– Тебе это нужно. Бери. Но после отпусти меня.
С силой развернув девушку к себе, мужчина схватил ее за шею, заставляя смотреть себе в глаза. Анна перепугалась – Михаил выглядел взбешенным, он мог убить ее, вздумай она сказать еще хоть одно слово.
– Никогда не произноси того, о чем понятия не имеешь! – прошипел мужчина, сильнее сдавливая горло девушки, по-видимому, теряя над собой контроль. Та уже начала задыхаться, но нашла в себе силы вывернуться, и с размаху залепить похитителю пощечину, в которую вложила всю ненависть к нему. Он замер на месте, так как явно не ожидал что мелкая, тонкокостная девчонка окажется способна на такое. Замешательство продлилось секунды: в его глазах заплясало пламя, а на лице проступило такое выражение ярости, что девушка ринулась в ванную и закрылась на замок. Михаил же окончательно потерял контроль, и теперь неистово дергал ручку двери и стучал кулаками в дверь, за которой у стены сидела Анна, в ужасе закрыв лицо ладонями.
***
Данил вернувшись из города, спокойно пообедал в столовой, куда принесла горячую еду Юлия. Поболтав с ним немного о разных мелочах, горничная отправилась в магазин в пригород, Данил же остался в столовой, думая как же можно помочь Анне. Мысли сбились в кучу. Ему было стыдно перед девушкой, но он не мог предать Михаила – тот выручал его из беды множество раз. Оставлять в его руках девушку он тоже не хотел – слишком хорошо знал характер Соколовского. Решив зайти к нему, он допил кофе и поднялся по лестнице на второй этаж. Уже в коридоре он услышал непонятный грохот. Он бросился на звук и успел оттащить Михаила, прежде чем он разнес дверь ванной, которая была уже практически пробита в нескольких местах, поодаль валялся стул, которым мужчина очевидно швырнул в порыве ярости в дверь.
Схватив его поперек тела, Данил оттащил его подальше от комнаты, тот упирался и рвался назад. Их силы были равны, и в какой-то момент они нанесли друг другу несколько ударов. Этого хватило, чтобы остудить пыл Михаила. Как итог: Данила была разбита губа, у Михаила на скуле большая ссадина.
– Что это, черт возьми, было?! – сплевывая кровь зло спросил Данил.
– Она ударила меня. Я не сдержался.
Данил замолчал. Ему отлично был известен вспыльчивый характер Соколовского, даже слово, сказанное не вовремя, могло повлечь серьезные последствия, например, увольнение с работы или перекрытие кислорода на профессиональном поле бизнес-партнеру. Страшно подумать, что он мог сделать с человеком, посмевшим поднять на него руку. Даже в юные годы он не отличался особой сдержанностью, и с течением возраста огонь внутри него лишь рос. Вынырнув из раздумий, он набрал Юлю, велев ей немедленно вернуться в особняк. Все это время он стоял рядом с Мишей, хотя тот больше и не сопротивлялся. Как только Юля пришла, она по взгляду Данила поняла, что произошло, и заворковала, увлекая Михаила за собой. Юля не была удивлена, потому что ей уже не раз приходилось успокаивать его таким образом.
***
Юля работала у Соколовского уже больше 5 лет, нанялась к нему сразу после того как он купил этот особняк. Она сразу приметила особенности скачков поведения Михаила, но виду не подавала, так как в качестве работодателя он был безупречен – вовремя платил зарплату, регулярно выдавал премии, а когда Юля захотела пойти в автошколу, сам нашел для нее подходящее учреждение, а по окончании купил ей небольшую иномарку.
В плане личных отношений он обычно соблюдал субординацию - давал задания, иногда дарил мелкие подарки на праздники, но в душу не лез, как и не интересовался ее личной жизнью. Однажды девушка обнаружила его в кабинете с бутылкой дорогого виски в руке, в абсолютно непригодном виде – мужчина не мог стоять, и даже говорить. Хрупкая как тростинка Юлия тащила его в спальню буквально на себе. Кое-как уложив его на кровать, девушка собралась было уйти, но была остановлена Михаилом, который дернул ее за руку и повалил на кровать, глядя на неё вмиг протрезвевшим взглядом, по-хозяйски задрал край ее рабочей юбки… С тех пор иногда он звал ее к себе на ночь, но утром неизменно покидал спальню еще до того, как она просыпалась.
Поначалу ей даже нравилось такое течение обстоятельств, они оба были свободными людьми, какие проблемы? Но, как все женские натуры, спустя полгода подобных отношений, Юля влюбилась. Влюбилась так, что готова была на всё ради благосклонности мужчины. Изменения в её поведении Михаил заметил сразу, и одним майским вечером вызвал Юлю в кабинет.
Предложив ей присесть, он медленно стал ходить кругами.
– Скажи мне Юля, что ты ко мне испытываешь? – вопрос повис в мертвой тишине комнаты. Мужчина молча остановился и устремил взгляд в окно. Юля сжала пальцы так, что они побелели.
– Я хорошо отношусь к вам. Ничего больше – ответила Юля, но предательски дрогнувший голос выдал её моментально.
– Правда?
Резко повернувшись, он медленно прошел за спинку кресла, в котором сидела девушка, и убрав ее волосы, положил руки ей на плечи, слегка массируя их. Юля напряглась, он почувствовал это, как только коснулся её кожи. Продолжая поглаживать бархатистую кожу, он, медленно растягивая слова, произнес:
– Ты прекрасная девушка, moncheri. Я буду счастлив если ты продолжишь работать у меня, но кроме рабочих отношений, между нами более никаких других не будет.