Стокгольмский синдром
Шрифт:
Ее вопрос остался без ответа. Но значение слов Клауса Кэролайн поняла совсем скоро. Прошло часов шесть - не больше, - Кэролайн успела полежать в ванной, дважды покушать, а также немного поспать, но ее сон был прерван громкими голосами, которые доносились с первого этажа.
Кэролайн узнала злой хрипловатый голос Клауса, а еще было слышно то, как, словно защищаясь, дрожащим голосом отвечает ему женщина.
“Хейли”, - поняла Кэролайн и быстро села в кровати. Она пообещала самой себе, что ни за что не выйдет из комнаты сегодня. Не хотелось бы попасть прямо в сердцевину скандала.
С первого этажа послышался треск дерева и грохот, словно об стенку швырнули стул. Кэролайн вздрогнула, но все же осталась на месте. Голова начала нещадно болеть, и девушка закрыла глаза пытаясь успокоить свое частое дыхание.
Еще несколько минут стояла тишина, а потом снова раздался треск и грохот. Теперь Кэролайн не смогла сдержать себя. Она просто должна убедиться, что Хейли в порядке.
Осторожно, стараясь не шуметь, Кэролайн с помощью костыля вышла из своей комнаты. Ей даже не нужно было спускаться в гостиную, ведь она могла все увидеть и с лестницы.
Дорога до лестницы заняла еще несколько томительных минут, сопровождаемых шумом и женскими всхлипами, которые доносились из гостиной.
Когда Кэролайн дошла до лестницы, ее взору предстала ужасная картина: мебель в гостиной была сдвинута, два стула лежали на полу деревянными горками, а посреди всего этого хаоса в кресле сидел Клаус и держал в руках бутылку с алкоголем, прямо перед ним стояли еще два человека - Хейли, одетая в ужасно вульгарное платье, которое скорее открывало, чем прикрывало хоть что-то. Косметика на лице девушки была размазана, а волосы неаккуратно уложены. Было ясно, что у Хейли сегодня была веселая ночка.
Рядом с Хейли стоял темнокожий молодой человек, и Кэролайн показалось, что она его где-то уже видела. Он держал Хейли за плечо и спокойно смотрел на Клауса.
Кэролайн притаилась, совершенно не понимая, что сейчас будет. Тем не менее, она оставалась незамеченной.
– Просто признай, дорогая, что хоть я и пытался, но твоя натура шлюхи всегда останется тем, что у тебя не отнять, - совершенно равнодушным голосом начал Клаус, и Кэролайн заставила себя даже дышать тише, чтобы лучше все слышать.
– Я дал тебе все: машины, шикарный дом, тонны шмоток, бриллианты, путешествия в любую точку мира… но самое главное - я дал тебе шанс стать кем-то в этой жизни, - Клаус сделал большой глоток прямо из бутылки, - но ты решила, что тебе этого мало. Или же ты просто глупая шлюха? Я склоняюсь ко второму варианту…
– Не смей, - прошипела Хейли, - это ты разрушил все! Притащил в дом балерину, карьеру которой сам же и разрушил! Думаешь, я не знаю? Я все знаю, Никлаус! Ты - пародия на нормального человека, да что бы ты… - договорить Хейли не смогла, потому что темнокожий парень резко оказался очень близко к девушке и сделал захват ее шеи своей рукой. Кэролайн всхлипнула и тут же зажала себе рот рукой, чтобы не выдать себя. Темнокожий парень на мгновение посмотрел ей прямо в глаза, но тут же сделал вид, что ничего лишнего не видел. Клаус удовлетворенно усмехнулся.
– Можешь не продолжать, дорогая, - сказал Майклсон и неторопливо встал. Он поставил бутылку на столик, а потом подошел совсем близко к Хейли и как-то даже заботливо поправил прядку ее темных волос, которая лезла в глаза, прилипая к мокрым от слез щекам.
– Результат твоих ошибок сегодня будет напечатан в главной газете города. Уж поверь, Катерина Петрова постарается выставить меня в как можно меньше глупом виде, но все же слухов и перешептываний не избежать.
– Что будет со мной?
– наконец выдавила из себя Хейли, и Кэролайн затаила дыхание. Клаус усмехнулся и вдруг повернулся. Он посмотрел прямо в глаза Кэролайн, и она неосознанно попятилась назад впечатавшись прямо в стену.
– Ты отправишься на другой континент, подальше от меня. Как бы тебя наказать? О, я знаю, что насчет России? Суровые холода зимой, недружелюбные люди… А уж изучение великого русского языка просто убьет твою нервную систему, дорогая, поверь мне, - ухмыльнулся Клаус прямо в лицо Кэролайн. Хотя его слова предназначались Хейли, но девушка все равно сглотнула ком в горле. Во взгляде Клауса можно было прочитать приговор не только для Хейли. Кэролайн видела, что Майклсон изрядно пьян, а это значит, что ей нужно немедленно спешить - прятаться в своей комнате или где-нибудь еще, но точно не стоять на месте ожидая своей очереди на плаху.
– Ник, - начала было Хейли, но он уже снова повернулся к ней и смерил ее холодным взглядом.
– Закрой рот, Хейл. Скажи спасибо той самой “глупой балерине, что поселилась в нашей гостиной комнате”, потому что только ее присутствие спасло тебя от моего гнева, - рявкнул Клаус, и брюнетка закрыла глаза, пытаясь перестать плакать. Потом Майклсон посмотрел на темнокожего парня, совершенно не обращая внимания на всхлипывания Хейли, - Марсель, убери ее отсюда. Дай немного денег на первое время, а потом посади на ближайший рейс.
– Хорошо, Клаус, - кивнул Марсель и повел Хейли на выход.
Тем временем Кэролайн уже пыталась добраться до своей комнаты. Ей точно не нужно было выходить из комнаты. Теперь Клаус знает, что она нарушила его “приказ”, а это значит, что ее наказание тоже не заставит себя ждать.
Когда Кэролайн уже открыла дверь, ее кто-то резко схватил за талию и почти втолкнул в комнату. Девушка потеряла равновесие и неловко упала прямо на ковер. Открыв глаза, она увидела Клауса перед собой. Он с ухмылкой на лице закрыл дверь и повернулся к ней.
– Подслушивать не хорошо, малыш.
– Я не хотела, просто…
– Просто ты думала, что с Хейли может приключиться беда?
– понимающе улыбнулся Клаус, и его улыбка показалась Кэролайн почти устрашающей, потому что глаза оставались холодными. Кэролайн почти физически ощущала, как Майклсон скользит голодным взглядом по ее телу.
– Да, но все ведь нормально?
– прошептала Кэролайн и попыталась встать. Клаус быстро помог ей подняться, но вместо того, чтобы отпустить, он положил ее на кровать и накрыл сверху своим телом. Нависая над девушкой, Клаус наблюдал за тем, как в ее глазах появлялся самый настоящий ужас. Кэролайн дышала часто, а ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.