СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок)
Шрифт:
Комбинированный импульс двух ужасных нефтяных потрясений 1970-х и возникшей вследствие этого гиперинфляции привел, по существу, к рождению новой американской «земельной аристократии», когда владельцы собственности однажды вдруг проснулись миллионерами не вследствие своей предпринимательской деятельности, успешного производства или научных достижений, а вследствие простого владения землей — недвижимостью, просто куском грязи.
Но если нефтяные потрясения только спровоцировали поляризацию общества, при которой благосостояние меньшинства увеличивалось, а жизненные стандарты огромного большинства медленно падали, то после 6 октября 1979 года монетарная шоковая терапия, навязанная Соединенным Штатам Полом Волкером, помогла решить
Было бы неправильно думать, что эту политику Пол Волкер придумал самостоятельно. Несколькими месяцами раньше эта идея была разработана и уже внедрена в Британии. Волкер и его ближайшее окружение нью-йоркских друзей-банкиров, включая Льюиса Престона из англофильской фирмы «Морган Гаранти Траст» с Уолл-Стрит, просто применили в условиях США модель монетарного шока правительства Маргарет Тэтчер.
В мае 1979 года Маргарет Тэтчер обошла своего оппонента от лейбористской партии Джеймса Кэллагана и выиграла выборы. Ее предвыборной платформой было «выдавливание инфляции из британской экономики». Но Тэтчер и ее близкое окружение из современных Адамов Смитов — идеологов «экономики свободного рынка» — обманывали избирателей, настаивая на том, что главной «причиной» 18 %-ной инфляции цен в Британии был перерасход правительственного бюджета, а не 140 %-ное с момента свержения иранского шаха увеличение цен на нефть.
По утверждению правительства Тэтчер, растущие в результате инфляции цены можно было вновь понизить только за счет сокращения притока денежных средств в экономику, и поскольку утверждалось, что главным источником «лишних денег» был хронический дефицит правительственного бюджета, то требовалось суровое урезание расходов правительства для обуздания «денежной инфляции». Одновременно в качестве своего вклада в эту политику Банк Англии ограничил кредитование экономики, повысив процентные ставки. Результатом стала предсказуемая депрессия, которая была почему-то названа «революцией Тэтчер».
Урезать и выдавить — именно это Тэтчер и делала. В июне 1979 года, всего через месяц после прихода к власти, Тэтчер ее министр финансов сэр Джеффри Хоу начали процесс подъема базовых банковских ставок. Всего за 12 недель ставки выросли с 12 до 17 %. Это привело к беспрецедентному 42 %-ому увеличению стоимости займов для промышленности и домохозяйств. Никогда еще в современной истории развитое государство не испытывало такого потрясения за столь короткий срок, если не говорить о чрезвычайных экономических обстоятельствах военного времени.
Для поддержания высоких процентных ставок Банк Англии приступил к одновременному снижению суммы денег в обращении. В результате монетаристской революции Тэтчер многие предприятия обанкротились, поскольку были не способны производить выплаты по займам; семьи не смогли покупать новые дома; долгосрочные инвестиции в электростанции, тоннели, железные дороги и другую инфраструктуру упали практически до нуля.
Но принципиальной проблемой британской экономики в конце 1970-х годов было не то, что государство владело некоторыми компаниями, такими как автомобильная «Бритиш Лейланд», «Роллс Ройс» или многие другие предприятия, которые впоследствии были проданы с молотка частным инвесторам. Главной проблемой было недостаточное правительственное финансирование обновления общественной инфраструктуры, системы образования и повышения квалификации рабочей силы, научных исследований и разработок. Винить следовало не «правительство», но скорее неправильную политику правительства, проводимую в ответ на экономические потрясения предыдущих десяти и более лет.
«Экономическая революция» Тэтчер применяла не то лекарство для «лечения» неверно диагностированной болезни. Но, как и предполагалось по стратегическому британскому расчету о «соотношении сил», очевидными получателями реальной выгоды стали международные финансовые круги лондонского Сити и мощные нефтяные компании, сгруппированные вокруг «Шелл», «Бритиш Петролеум» и их союзников. Тэтчер была всего лишь дочерью простого бакалейщика, которой ее циничные покровители отвели роль в реализации своих великих геополитических планов.
Как только Тэтчер начала проводить свою политику, за которую заслужила прозвище «Железная леди», уровень безработицы в Британии вырос с 1,5 млн. безработных на момент ее прихода к власти до 3 млн. к концу первых 18 месяцев ее правления. Профсоюзы воспринимались Тэтчер как препятствие на пути монетаристской «революции», как первопричина ее главного «врага» — инфляции. Все то время, пока «Бритиш Петролеум» и «Ройял Датч Шелл» вовсю пользовались астрономическими ценами в 36 долларов и выше за баррель нефти Северного моря, не было произнесено ни одного слова против Большой Нефти или интересов банков лондонского Сити, которые в данной ситуации накапливали огромные суммы. Также Тэтчер оказала еще одну услугу большим банкам Сити, устранив контроль над обменом валюты, так что вместо инвестирования капитала в перестройку прогнившей промышленной базы Британии фонды уходили на спекуляции и покупку собственности в Гонконге или на выгодные займы странам Латинской Америки. [86]
86
Аронович С. Дорога прочь от тэтчеризма. Лондон: «Лоуренс и Уишэт», 1981
Начавшийся в Британии, продолженный в США, а затем и вышедший за пределы англо-американского мира радикальный монетаризм Тэтчер и Волкера разрастался как раковая опухоль со своими постоянными требованиями о сокращении правительственных расходов, о снижении налогов, об ослаблении государственного регулирования промышленности и разрушения власти профсоюзов. По всему миру процентные ставки взлетели до небес.
В ранние 1980-е годы в Соединенных Штатах политика денежного шока Волкера подняла процентные ставки США до уровня британских, и спустя несколько месяцев некоторые из них достигли невероятных 20 %. Экономическая подоплека таких жестких процентных ставок стала вскоре для всех очевидной. При 20-ти или даже 17-ти% ставках любые нормальные инвестиции, требующие 4–5 лет, чтобы окупиться, становились просто невыгодными. Например, одна только выплата процентов по займам на строительство уже делала его невозможным.
После антиядерной истерии по поводу аварии на Трехмильном острове и на фоне законодательных изменений в сфере строительства американских атомных электростанций атомная энергетика как возможность для инвестиций американских компаний-потребителей электричества в условиях режима процентных ставок Волкера стала фактически запрещена, Вследствие запредельных финансовых затрат после 1979 года в Соединенных Штатах не был заказан ни один новый ядерный реактор, и множество недостроенных или спроектированных атомных электростанций были законсервированы. Один из самых перспективных секторов экономики был обречен на смерть.
Шоковая терапия Волкера была реализована, когда у власти стоял безрассудный и бездарный президент Картер, который в марте 1980-го года охотно подписал беспрецедентный законодательный документ — «Закон об отмене регулирования депозитарных учреждений и кредитно-денежном контроле». Этот закон дал Федеральной Резервной Системе право применять свои внутренние правила даже к тем банкам, которые в нее не входили, как например ссудосберегательные банки, позволив Волкеру эффективно перекрыть абсолютно все потоки кредитования… Кроме того новый закон ликвидировал любые официальные ограничения сверху по процентным ставкам, которые банки могли налагать на своих клиентов в соответствии с «Правилом Кью» Федерального Резерва, а также отменил все законы штатов, которые устанавливали какие-либо ограничения по процентным ставкам, так называемые антиростовщические законы.