Столетняя война

Фавье Жан

Эдуард III предпринял несколько тактических диверсий. Он послал войска в Бретань, где Иоанн IV де Монфор открыто выступил против своего сеньора Карла V. В Бретани сменилось поколение после войны двух Жанн, и бретонцы легко забыли, что обещали англичанам не терпеть плотной опеки со стороны короля Франции. Они уже чувствовали только английскую опеку, так как у них был герцог, который вырос в Англии и раз, потом другой женившийся на англичанках. Англичане контролировали герцогство, и Роберт Ноллис изображал в Дервале бретонского барона. Некоторые бретонцы долго не думали и последовали за Оливье де Клиссоном, который перешел в клиентелу Валуа, сочтя, что его друг детства герцог Иоанн IV дурно заплатил за его верность. Разве он не отдал землю, которой домогался Клиссон, Чандосу? Правда, Клиссон выказал свою досаду, велев разрушить в Гавре замок Чандоса и перевезти его камни к себе, в Блен, чтобы возвести свой донжон…

Эдуард III должен был реагировать, если не хотел потерять позиции в Бретани. Заключенный в Вестминстере 19 июля 1372 г. договор объединял Англию и Бретань «против всех», фактически — против Карла V. Через два месяца на мысе Сен-Матьё высадилась маленькая английская армия: триста латников и триста лучников.

Ослабив нажим на Пуату, Карл V направил в Бретань армию под командованием герцогов Беррийского, Бургундского и Бурбонского. При них был и Клиссон. Эта демонстрация силы была просто военной прогулкой: Карл V уже познакомился с текстом Вестминстерского договора и счел, что честным ходом в войне будет послать несколько его копий в Бретань, где многие бароны плохо восприняли это укрепление английского господства. Всего этого было достаточно, чтобы побудить герцога Иоанна IV быть более осторожным. Он пообещал добиться ухода англичан и поспешил забыть об обещании.

Весной 1373 г. в Сен-Мало высадился Солсбери с сильной армией — две тысячи латников и столько же лучников. Он сжег в порту кастильский торговый флот и вскоре оккупировал область, как оккупируют побежденную страну. Бретонцы запротестовали.

Получив военную поддержку, Иоанн IV оказался в политической изоляции. 28 апреля 1373 г. он отплыл из Конкарно в Англию. Это оттуда в августе он направил Карлу V вызов по всей форме.

Диверсия произвела эффект. Он выразился в топтании на месте в годы консолидации аквитанских завоеваний. Вместо того чтобы развивать успех в Пуату, Дюгеклен отправился в Бретань. 20 мая 1373 г. он уже был в Ренне. Фужер, Динан, Генгам, Ла-Рош-Дерьен, Ванн и Жослен были взяты без труда. Кемпер и Конкарно пришлось брать приступом. Нант выторговал выгодные условия сдачи. Солсбери укрылся в Бресте, откуда Дюгеклен не смог его вытеснить, несмотря на два месяца осады, которая не мешала англичанам снабжать осажденный город по морю. Коннетабль отыгрался, заставив откупиться острова Джерси и Гернси.

Тем не менее итог бретонской диверсии оказался негативным для Эдуарда III. Дюгеклен воспользовался ей, чтобы оккупировать герцогство, а гасконцы не воспользовались ослаблением военного нажима, чтобы сдержать продвижение французов. Весь бретонский поход мог состояться благодаря перемирию, заключенному на пуатуском фронте. Операция обернулась против того, кто ее начал.

Тогда Эдуард III предпринял более откровенную акцию. 12 июня 1373 г. он назначил своего сына Джона Ланкастера «специальным наместником и Генерал-капитаном» во Французском королевстве. 16 июня он предписал молиться за успех его предприятия. 23 июня отдал приказ к отплытию армии, набранной за несколько недель. Англичане собирались разрушить могущество Франции. Фактически речь шла о том, чтобы выполнить задачу, которую прежде брал на себя Ноллис, не с большей и не с меньшей методичностью. Через день Ланкастер высадился в Кале. С ним соединился герцог Бретонский Иоанн IV.

Начался фантастический набег, в ходе которого англичане примерно за полгода пройдут из Кале в Бордо через разоренную страну, десятки запуганных городов и сотни сожженных деревень. Великолепно организованное в отношении тыла и снабжения, это предприятие, как и набег Ноллиса, было импровизированным в смысле отсутствия стратегии. Никто и никогда не узнает, рассчитывал ли Ланкастер еще в разгар лета встретить Рождество в Гиени. Он предпочел очень простую тактику — двигаться прямо. Но, все больше продвигаясь в глубь территории противника, он через некоторое время уже не мог идти никуда, кроме как вперед. Набег, поначалу славный и устрашающий, грозил закончиться плачевно, армия таяла день ото дня и с трудом выносила ежедневные налеты людей Дюгеклена. Может быть, некоторые охотно поставили бы в бою на отчаянную карту героизма, но стратегия, выработанная в Совете Карлом V и его советниками, не давала им такой возможности.

В августе 1373 г, были опустошены Пикардия, Артуа, потом Вермандуа. Филипп Бургундский с сильным отрядом следил за движением англичан с их правого фланга, прикрывая Париж и мосты через Сену. Ланкастер был вынужден пройти восточней и потерять время в попытках направиться к Лану, потом к Реймсу и Труа.

Англичанин понял, что не сможет достичь Парижа и что дорога обратно перекрыта Дюгекленом, к которому вскоре присоединится Людовик Анжуйский и часть его лангедокской армии. Тем не менее он рассчитывал, как некогда Ноллис, что сможет добраться до Бретани. Но герцог Бургундский по-прежнему сдерживал армию набега на ее правом фланге и удерживал мосты и крепости. Ланкастер с тревогой замечал, что, обходя Парижский бассейн, все больше удаляется от него. Разбитый Клиссоном под Сансом, он оказался в Ниверне, потом в Бурбонне.

Наступала осень. Мысль вернуться в Кале была химеричной. Ланкастер и Монфор углублялись в Центральный массив, хотя не планировали этого. В конечном счете они вышли на Лимузенское плато. Кони были загнаны, люди голодны. Они смогли восстановить силы, только наткнувшись на несколько городов, готовых открыть ворота без боя: Тюлль, Мартель, Брив. Там они и перессорились. Монфор предоставил экспедиции продолжать свой бессмысленный путь без него.

К тому времени, когда Джон Ланкастер прибыл в Бордо, он потерял каждого второго, а многие выжившие побросали в реку самые тяжелые части доспехов, чтобы не тащить все.

Знаменитый Ланкастер, который четыре года назад ни во что не ставил своего кузена Валуа, в этом деле приобрел репутацию жалкого полководца. Англичане не были разбиты в бою, они стали жертвами бездарности. Что до диверсии, она провалилась; в лучшем случае результатом набега можно было считать отказ Людовика Анжуйского от операций, которые он планировал провести в Бигорре.

Все устали от войны. Три набега за четыре года опустошили Францию. Как всегда в подобном случае, к нищете добавилась эпидемия, и новый приход чумы выглядел следствием того, что урожай сгорел. Уставшие без конца отстраивать, а также сеять без того, чтобы жать, монах и крестьянин выходили на дороги. Земля оставалась под залежью, а цены на зерно галопировали. Никогда они не были в Лангедоке такими высокими, как в 1374 г. Зимой в деревнях умирали с голоду. Ничего странного, что процветал бандитизм. Беженцы делали жизнь в городах еще опасней.

Летом 1374 г. Людовик Бурбон снова занял Тюлль и Брив, в то время как Дюгеклен восстановил некоторый порядок на дорогах Лангедока. Потом коннетабль и герцог Анжуйский 21 августа вступили в Ла-Реоль: заслон области Бордо «любезно» открыл ворота. В самом деле, что могли сделать жители Ла-Реоля, знавшие, что герцог-король больше не в состоянии им помочь? Гарнизон замка это усвоил после того, как две недели оттягивал срок капитуляции в тщетном ожидании подкреплений.

Французы дошли в Гиени до пределов возможного. 5 октября 1372 г. Черный принц сделал из этого свои выводы, отрекшись от своего княжеского титула, в то время как болезнь позволяла ему догадываться, что, может быть, он никогда не будет королем Англии. Но Дюгеклен хорошо знал, что англичане не отдадут Бордо без ожесточенного сопротивления и что бордосцы отнюдь не готовы перейти в другой лагерь. Разрыв с английским рынком означал бы упадок большой бордоской торговли — продажи вина. Идти дальше означало обречь себя на бесконечную войну, и Дюгеклен вполне это знал.

Впрочем, Карл V мог предоставить своей армии лучшее занятие, чем ломать зубы о бордоскую оборону. Весной 1375 г. на мысе Сен-Матьё высадились Иоанн де Монфор и граф Кембридж и заняли Сен-Поль-де-Леон, Морле, Генгам и Трегье. Они остановились только под Сен-Брие.

Тем временем Жан де Вьенн осадил Сен-Совёр-ле-Виконт, который со времен Жоффруа д'Аркура постоянно представлял угрозу для Котантена и даже для всей Западной Нормандии. Эта осада, конечно, была одним из самых значительных начинаний за всю войну и одним из самых дорогих. Жан де Вьенн в 1374 г. начал с того, что обеспечил блокаду, укрепив соседние дорожные узлы. В начале 1375 г. он разместил под стенами крепости настоящую армию и снабдил осаждающих мощной артиллерией, в состав которой входили как механические машины — баллисты и катапульты, — так и огнестрельные орудия всех калибров, от ручной кулеврины до бомбарды, способной метать стофунтовые ядра.