Столетняя война
Шрифт:
Герцог Беррийский и маршал Сансерр тем временем начали из Берри наступление на Лимож. Несколько месяцев население города тайно агитировали эмиссары короля Франции и прежде всех его епископ, будущий кардинал Жан де Кро. Лиможские горожане почувствовали, что им пора отступиться от англичан, а у людей Карла V были убедительные аргументы: они обещали создать две ежегодных ярмарки, гарантированный источник новых доходов для местного купечества. 24 августа герцог Беррийский совершил триумфальный въезд в Сите — старинный епископский город — и тем же вечером ушел оттуда, оставив в Сите маленький гарнизон. Поскольку брат короля вошел в город, который ему сдался, без малейшего усилия, триумф сочли преувеличенным. Мало того: в то время как Дюгеклен старательно укреплял свою власть в Перигоре, оставлять в Лиможе так мало сил было неосторожным.
В середине сентября лиможцы увидели приближающуюся английскую армию. В ней были все — Черный принц, Ланкастер, Кембридж, и все они пребывали в крайнем раздражении. Операция явно не была второстепенной с точки зрения английского командования. Может быть, падение лиможского Сите сильней задело Ланкастера, едва высадившегося, чем уже давняя потеря Перигё и Ажена. Здесь французы впервые добились большого успеха со времен прихода подкреплений, и Ланкастер должен был оправдать свое присутствие в Аквитании. Людям Карла V надо было показать, что ситуация переменилась, а лиможцам — что они зря перешли в другой лагерь.
Осада была короткой. Благодаря удачно заложенной мине проделали брешь. 19 сентября англичане уже были в Сите. Произошла бойня. Нескольких рыцарей захватили ради выкупа. Горожан убивали, их дома сносили. Черный принц велел даже разрушить городскую стену. Этот пример должен был отбить у других охоту переходить на сторону Валуа.
Епископу Жану де Кро тоже угрожали смертью, его взяли в плен, а потом выслали в Авиньон. Там восшествие на папский престол его кузена Григория XI принесет ему красную шапку кардинала.
Карл V заботился о пропаганде. При дворе о резне в Лиможе говорили мало. Впрочем, парижанам тем временем стало о чем беспокоиться самим. Через пятнадцать лет после «Жаков» Иль-де-Франс начали разорять англичане Роберта Ноллиса. Со стен столицы еще раз увидели дымы горящих деревень.
Ноллис высадился в июле с довольно сильным отрядом — полторы тысячи конных латников и столько же лучников. Чтобы переправить их из Саутгемптона в Кале, понадобилось не менее сорока трех барок. Планы были дерзкими: «отвоевать» наследие Плантагенетов. Набег был рассчитан на то, чтобы овладеть Французским королевством, где Аквитания и Понтьё были всего лишь составными частями. Предполагалось, что владения принца Аквитанского останутся в целости и право короля Наваррского на вотчину Эврё будет соблюдено. Кроме того, новый поход должен был привести просто-напросто к оккупации всей северной половины Франции.
С самого начала это был грабительский рейд, по большей части импровизированный. Солдат Ноллиса намного больше интересовал выкуп с городов и деревень, который они брали, угрожая грабежом, чем укрепление королевской власти Плантагенета во Франции. Результат мог быть только негативным: Франция очень пострадала, Англия ничего не добилась.
Инструкции Карла V были строгими: боя не принимать, на провокации не поддаваться. Гарнизонам осажденных городов также особо запрещалось предпринимать вылазки, часто кончавшиеся трагически: Кан это испытал на себе в 1346 г., Жанна д'Арк станет жертвой такой вылазки в 1430 г. Было известно, что армия Роберта Ноллиса не имеет достаточного снаряжения для долгой осады. Пусть же англичане теряют время перед закрытыми воротами, которые только и могли спасти крестьян, в массе стекавшихся в крепости, и запершихся там горожан.
Король и его советники сознавали недостатки пассивной обороны: она полностью жертвовала деревней ради города. Это стало хорошо заметно, как только Ноллис вторгся в Аррас: он ничего не мог сделать с городом, но аббатства Сен-Вааст и Мон-Сент-Элуа были разорены, предместья сожжены, урожай вытоптан накануне жатвы. По сути, более активная оборона Арраса не спасла бы провинцию.
Англичане шли короткими переходами: два-три лье утром, отдых и попойка вечером. Так они дошли до Руа, потом до Нуайона. Они сожгли Пон-л'Эвек, пощадили область Суассона, сеньором которой был Ангерран де Куси — зять Эдуарда III, потом сделали вид, что намерены напасть на Реймс и далее на Труа. Пройдя через Гатине, они создали угрозу для Парижа с юга. Было несколько стычек близ бурга Сен-Марсель, недалеко от горы Святой Женевьевы. Запылали Вильжюиф, Жантийи, Кашан, Аркюэй. Карл V стоял на своем: французы не отвечали.
Ноллис решил сыграть в монарха. 24 сентября он развернул свою армию в боевой порядок на Вильжюифской равнине. Его не удостоили ответом. Оливье де Клиссон подытожил в Совете королевскую доктрину в этой сфере — более политическую, нежели стратегическую:
Государь, Вам надо только настроить своих людей против этих одержимых. Пусть ходят, пока не надоест. Они не смогут ни отобрать у Вас наследие, ни выкурить Вас дымом.
Дым на самом деле поднимался над деревнями парижских окрестностей, но король Франции не терял своего королевства из-за того, что какие-то деревни обращаются в пепел. Со времен Пуатье было известно, каким образом французский король теряет свое наследие. Но не факт, что пахари Бисетра и виноградари Ванва легко сдерживали гнев, видя бездействие сотен латников парижского гарнизона.
Англичане довольствовались тем, что разорили Бос. Потом, обойдя Вандом и Ле-Ман, они попытались добраться до Бретани прежде, чем начнется холодное время года. Но в окружении Ноллиса начали роптать: те, кто хотел получить лучшую часть добычи, оспорили его решение.
Дело резко приняло новый оборот. В Париже заволновались. Весть о разгроме при Ла-Рошели укрепила решимость короля. Принимать битву с англичанами не следовало. Но надо было дать им взбучку.
Давно вызванный, только что прибыл Дюгеклен. Его сделали коннетаблем, и он мог диктовать свои условия: одним из них был принудительный заем у королевских чиновников, никто из которых не мог отрицать, что обогатился, и у крупного делового бюргерства нескольких больших городов, которые могли заплатить сразу, как Париж и Руан. На полученные средства новый коннетабль набрал войска в Бретани и Нормандии. 1 декабря он покинул Кан во главе своей армии.
Раздор в рядах англичан принес первые результаты. Джон Минстреворт обозвал Ноллиса «старым бандитом». Знамя мятежа было поднято, когда узнали о приближении коннетабля Франции. Несколько капитанов заявили, что им нечего делать в Бретани — где у Ноллиса был собственный замок Дерваль близ Шатобриана, — и отказались идти дальше. Некоторые, как маршал Томас Грансон, просто-напросто ушли.
Дюгеклен тем временем двигался через Мен форсированным маршем. Он перешел в авангард, оставив с главными силами Клиссона, Вьенна и Одрегема. Французская армия настигла Грансона 4 декабря на рассвете близ Понваллена и обратила его в бегство. На следующий день Дюгеклен с бою взял крепость Ваас, где укрепился Минстреворт. Потом он преследовал до Брессюира третий отряд англичан, бежавший в беспорядке. 6 декабря он был в Сомюре. Мен был освобожден, французы захватили пленников, за которых можно было взять выкуп, Ноллис спешно отступил, и английских гарнизонов в Анжу — в частности, в Пон-де-Се и Лион-д'Анже, — больше не было.
Крепость Сен-Мор, которую Дюгеклен не хотел осаждать долго, удерживал английский гарнизон. Поэтому Дюгеклен заплатил англичанам за уход, а деньги на это велел взять из налогов на товарные перевозки по Луаре. Этот налог, называемый «tr'epas de Loire» [переправа через Луару] [82] , будут взимать еще во времена Тюрго…
Коннетабль вернулся в Париж. 1 января 1371 г. он провел смотр войск, набранных для весенней кампании. Там присутствовало 1135 латников — 54 рыцаря, 1080 оруженосцев, — то есть армия силой в четыре-пять тысяч человек. Ланкастер, в свою очередь, отбил у французов крепость Монпон, один из заслонов на дорогах в Бордо. Казалось, никто не склонен ждать лета.
82
Предполагается, что слово «trepas» — искаженное «outrepasser», что в данном случае значит «переправляться через» [реку] (прим. ред.).