Столетняя война
Шрифт:
Лучники и ратники встретили это решение с одобрением, а шевалье Анри не выказал удивления.
– Но имей в виду, – сказал он сэру Гийому, – я приехал, чтобы не дать вам выйти из ворот. Если только вы не согласитесь уйти сегодня или завтра.
– Мы остаемся, – сказал сэр Гийом. Он сказал это не думая. Возможно, будь у него время подумать, он решил бы иначе, но трудно ожидать рассудительности и спокойствия от человека, которого так нагло надули на солидную сумму. – Да, черт побери, остаемся!
Шевалье Анри кивнул.
– Тогда я тоже останусь.
Он подтолкнул пергамент через стол.
– Я отправлю моему сеньору послание и сообщу, что молодому Дугласу было бы разумнее заплатить причитающееся. Это многим сберегло бы жизнь да и обошлось бы в итоге дешевле.
Сэр Гийом взял пергамент и засунул его за пазуху.
– Значит, остаешься, – проворчал он. – И где ты собираешься расположиться?
Шевалье Анри покосился на стоящих у стены бойцов. Он понимал, что этих людей не так-то просто захватить врасплох и взять крепость неожиданным приступом, тем более что находящиеся под его началом воины старого графа, давно привыкшие к спокойной жизни, были не чета этим тертым воякам.
– Замок ты, конечно, удерживать можешь, – сказал гасконец сэру Гийому, – но чтобы оборонять еще и двое городских ворот, людей у тебя не хватит. Ты оставишь их на попечение городской стражи, а уж она-то меня, будь спокоен, надолго не задержит. Ворота я возьму. Ты, конечно, попытаешься выбить меня оттуда, но под арками будут стоять мои ратники, а на надвратных башнях мои арбалетчики.
– Тебе доводилось встречаться с английскими лучниками? – с угрозой спросил сэр Гийом.
Собеседник кивнул.
– Доводилось. Во Фландрии. Скажу честно, удовольствия мне это не доставило. Но долго ли ты протянешь, теряя лучников в уличных стычках?
Сэр Гийом не мог не признать, что противник рассуждает здраво. Если выслать лучников к городским воротам, им придется стрелять из садов, дворов и окон, а арбалетчики неприятеля укроются за своими павезами и зубцами башен. Некоторые их стрелы наверняка достигнут цели, и он рискует в считаные минуты потерять четверых-пятерых лучников. Что в его положении непозволительно, ибо серьезно ослабит гарнизон.
– Ладно, занимай ворота, – согласился он.
Шевалье Куртуа налил себе еще вина.
– У меня сорок два ратника, – сообщил он, – тридцать два арбалетчика, ну а всех прочих, писцов, баб, прислуги, столько, сколько обычно таскается за таким отрядом. Всем им нужна крыша над головой. Зима, знаешь ли, на носу.
– А почему бы вам не померзнуть? – хмыкнул сэр Гийом.
– Можем и померзнуть, – пожал плечами гасконец, – но вам-то с этого какой прок! Я предлагаю тебе предоставить в наше распоряжение дома между западными воротами и церковью Святого Каллика, а я гарантирую, что мы не займем ни одного здания к востоку от улицы Колесников и к югу от Крутой улицы.
– Ты хорошо знаешь этот город? – спросил сэр Гийом.
– Я был здесь когда-то кастеляном. Давным-давно.
– Тогда ты знаешь мельничные ворота?
Сэр Гийом имел в виду маленькую дверцу в городской стене, выходившую к водяной мельнице. Ту, через которую бежали Томас и Женевьева.
– Как не знать, – ответил шевалье Анри, – но они слишком близко от замка, и, если я поставлю там свой караул, твои лучники смогут подстрелить моих людей с башни.
Он умолк, чтобы отпить вина.
– Если хочешь, я, конечно, могу начать регулярную осаду. Окружить замок со всех сторон и дать арбалетчикам пострелять в твоих часовых. А твоим лучникам отстреливаться.
Но мы с тобой оба понимаем, что только перебьем людей, а ты как был, так и будешь сидеть в замке. Провизия у тебя, надо думать, есть?
– Более чем достаточно.
Шевалье Анри кивнул.
– Так что я не буду пропускать твоих всадников через большие ворота. А через мельничные – пожалуйста; пока они не трогают моих, я буду делать вид, что ничего не вижу. У вас как, в мельничном пруду сети стоят?
– Закинуты.
– Я их не трону, – пообещал гасконец. – Скажу своим людям, чтобы туда не совались.
Сэр Гийом поразмыслил, барабаня пальцами по столу. Оттуда, где стояли ратники, все время слышалось негромкое бормотание: кто мог, переводил с французского, о чем договариваются начальники.
– Ладно, дома между западными воротами и церковью Святого Каллика твои, – согласился нормандец. – А как решим насчет таверн?
– Важный вопрос, – согласился гасконец. – Для солдата это дело святое.
– Моим людям нравятся «Три журавля».
– Неплохое заведение.
– Так что пусть твои парни держатся от него подальше, – потребовал сэр Гийом.
– Будь по-твоему. Моим подойдет «Медведь и мясник».
– Согласен, – сказал сэр Гийом. – Надо бы еще установить правило, чтобы наши люди не таскались по кабакам с мечами и луками.
– Только ножи, – согласился шевалье Куртуа, – это разумно. – Ни тот ни другой не хотели терять солдат без толку, в пьяных драках. – Ну а если что-то стрясется, – добавил гасконец, – я приду к тебе, и мы с этим разберемся.
Он помолчал, пытаясь что-то припомнить.
– Ты ведь был во Фландрии, верно? С графом Кутансом?
– Я был во Фландрии, – подтвердил сэр Гийом, – с этим поганым безмозглым чертовым ублюдком.
Граф, его феодальный сеньор, предательски выступил против своего вассала и отобрал его земли.
– Все они сукины дети! – сказал шевалье Анри. – Правда, старый граф Бера не был таким уж негодяем. Скупердяем был, это да. И всю свою жизнь провел, уткнувшись носом в книги. Книги! Какой от них прок? Он прочел все книжки в христианском мире, как пить дать, все, причем большую часть из них прочел дважды, но мозги при этом имел цыплячьи. Ты знаешь, зачем его понесло в Астарак?