Столетняя война
Шрифт:
– Искать Святой Грааль?
– Именно, – подтвердил гасконец, и оба рыцаря расхохотались. – Сейчас там твой дружок, – добавил шевалье Анри.
– Робби Дуглас? – холодно спросил сэр Гийом. Теперь его былую любовь к Робби как отрезало.
– Нет, этот в Вера. Я имею в виду лучника с его еретичкой.
– Томас? – Сэр Гийом не сумел сдержать удивления. – В Астараке? Я же сказал ему, чтобы он возвращался домой.
– Черта с два он вернулся! Отправился в Астарак. Кстати, почему он не сжег ту девицу?
– Влюбился в нее, вот почему.
– Влюбился в еретичку? Да он, никак, вместо башки причинным местом думает. Впрочем, парень скоро лишится и того и другого.
– Лишится? С чего бы это?
– Какой-то сукин сын приехал по его душу из самого Парижа. С целым войском. Явился, чтобы поймать его, а это значит, что в скором времени на рыночной площади Вера заполыхают костры. Знаешь, что сказал мне как-то один священник? Что женщины горят ярче, чем мужчины. Чудно, правда?
Шевалье Анри отодвинул стул и встал.
– Значит, договорились?
– Договорились, – сказал сэр Гийом и через стол пожал собеседнику руку.
Потом шевалье Анри поднял свои доспехи и щит и знаком пригласил священника следовать за ним. Выйдя во внутренний двор, он посмотрел на небо.
– Похоже, дождик собирается.
– Поспешите спрятать от него доспехи, – посоветовал сэр Гийом, зная, что этот совет не нужен.
– Ага. И надо будет разжечь костры. Такой холодной осени еще не припомню.
Гасконец ушел. Ворота за ним закрыли, а сэр Гийом взобрался на вершину замковой башни. Но смотрел он не туда, куда отправился сговорчивый неприятель, а в направлении отдаленного, невидимого отсюда Астарака. Смотрел, гадая о том, как бы помочь Томасу.
Увы, похоже, тут ничего не поделаешь. Ничего! А ведь мерзавец, прибывший из Парижа, наверняка Ги Вексий, прозванный Арлекином! Тот, что нанес когда-то сэру Гийому три раны. Три раны взывали к отмщению, а он ничего не мог поделать! Замок оказался в осаде, а Томас, судя по всему, обречен.
В аббатстве Шарль Бессьер с полудюжиной своих людей спустился в церковный подвал, чтобы разграбить монастырские сокровища. Один из его людей принес горящую свечу, и при ее неверном свете они принялись разгребать груды старых костей, видать, надеясь откопать под ними клад. Увы, под костями обнаруживались только новые кости, но тут кто-то нашел в западной стене склепа небольшую нишу и радостно закричал, увидев там большущий окованный железом сундук. Кто-то мечом сбил с него замок, и Бессьер извлек со дна серебряный дискос и подсвечник.
– И это все? – разочарованно спросил Шарль.
Один из его головорезов нашел священный ларец, но читать, тем более по-латыни, никто из них не умел, и, увидев, что в нем ничего нет, они отшвырнули находку в сторону. Потом Шарль Бессьер вытащил на свет кожаный мешочек, в котором будто бы хранился пояс святой Агнесы. Не обнаружив там ничего, кроме расшитой ленты, он выругался, но мешочек оставил себе, он мог пригодиться, чтобы сложить туда награбленное серебро.
– Они спрятали свое богатство, – сказал Бессьер.
– Или они бедняки, – предположил один из его людей.
– Это же монахи, черт возьми! Монахи всегда богаты!
Бессьер подвесил мешок с серебром к поясу.
– Идите и найдите их чертова аббата, – сказал он своим людям, – и мы выбьем из сукина сына правду.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – раздался вдруг еще один голос, и грабители обернулись на звук.
В склеп спустился Ги Вексий. Он держал фонарь, свет которого отражался от его покрытой черным лаком брони. Высоко подняв светильник, Вексий обвел взглядом разбросанные кости и поморщился.
– Неужто у вас нет уважения к мертвым?
– Идите за аббатом, – повторил свой приказ Шарль Бессьер, словно не расслышав вопроса. – Тащите его сюда!
– Я уже послал за аббатом, – сказал Вексий. – Но выбивать из него вы ничего не станете.
– Не командуй, я тебе не подчиняюсь! – окрысился Бессьер.
– Зато мне подчиняется мой меч, – спокойно указал Вексий. – Рассердишь меня, и я вспорю твой живот, а твои вонючие кишки выпущу на корм червям. Ты допущен сюда как наблюдатель своего брата, не более того, но если у тебя есть желание принести хоть какую-то пользу, отправляйся в лепрозорий и поищи там англичанина. Но не убивай его! Приведи его ко мне. И положи это серебро обратно, откуда взял.
Он кивнул на подсвечник, высовывающийся из кожаного мешка на поясе Бессьера.
Вексий был один против семерых отпетых головорезов, но его властная уверенность была такова, что никто не посмел спорить. Даже Шарль Бессьер, мало кого на свете боявшийся, послушно положил мешок на пол.
– Но я все равно не уйду из долины с пустыми руками, – проворчал он, чтобы хоть как-то показать свою независимость.
– Я надеюсь, Шарль, что мы покинем эту долину, обладая величайшим сокровищем христианского мира, – промолвил Вексий. – А теперь иди.
Когда Бессьер и его люди ушли, Вексий поморщился, поставил фонарь на пол и начал было раскладывать кости обратно по нишам, но тут на лестнице послышались шаги. Он обернулся навстречу спускавшемуся в склеп рослому, облаченному в белое монаху.
– Прошу прощения за это, – сказал Вексий, указывая на кости. – Им дан приказ ничего не трогать в аббатстве.
Планшар ничего не сказал об осквернении; он лишь осенил себя крестным знамением и, наклонившись, поднял мешок с серебром.
– Здесь все наши сокровища, – сказал он, – ибо наша обитель никогда не славилась богатством. Впрочем, если тебе угодно, ты можешь забрать это немногое себе.
– Я пришел сюда не ради грабежа, – промолвил Вексий.
– Тогда зачем же ты здесь? – спросил Планшар.
– Меня зовут Ги Вексий, граф де Астарак, – сказал рыцарь, оставив его вопрос без ответа.
– Так сказали мне и твои люди, когда велели к тебе явиться. – Последние слова Планшар произнес невозмутимо, как будто совсем не обиделся на такую непочтительность. – Но я думаю, что все равно узнал бы тебя.
– Узнал бы? – удивился Вексий.
– Твой кузен был здесь. Молодой англичанин.