Столичные каникулы

Дейли Джанет

– Вот это да! Да вы готовы практически к любому несчастному случаю!

– Всегда готов, – кивнув, подтвердил Такер.

– Дайте-ка я угадаю, – произнесла Джоселин, бросив на него любопытный взгляд. – Вы были бойскаутом!

– У меня даже есть значки в качестве доказательства. – И с серьезнейшим выражением лица, почти как у верховного судьи, Такер поднял вверх три пальца, символизирующие бойскаутский девиз. Однако глаза его сияли теплым, веселым блеском. – Я – справедливый, полезный и абсолютно

надежный.

– Что-то подсказывает мне, что Бенедикт говорил Джорджу то же самое. – Рана на коленке была промыта, и Джоселин опустила лоскут в воду.

Такер нахмурился и чуть-чуть побледнел:

– Кто такой Бенедикт? Это ваш молодой человек?

– Нет. Бенедикт Арнольд, конечно, – пояснила Джоселин. – Так вы нашли антисептик, Обедиа?

– Вот есть какой-то спрей…

Но Такер его перебил:

– А, этот Бенедикт! А я и не подумал.

– …и тюбик с противовоспалительным кремом, – закончил Обедиа.

– Уверена, вы и не предполагали, – скептически произнесла Джоселин, потянувшись за тюбиком. – Подайте мне вот это, – обратилась она к Обедиа. – Мы намажем немного крема на марлю, приложим ее к ране и перебинтуем.

– У вас есть молодой человек? – прямо спросил Такер.

– А вам не кажется, что это не ваше дело? – огрызнулась Джоселин с холодной вежливостью.

– Может, и не мое. Все зависит от того, насколько серьезные у вас отношения.

– И если я скажу, что есть, что тогда? – Тюбик зашипел, когда она потрясла его и выдавила струйку крема.

– Все будет зависеть от того, насколько он большой. Но обручального кольца на вас нет. – Такер посмотрел на ее левую руку.

Хотя резиновые перчатки довольно свободно держались на ее руках, можно было точно сказать, что кольца на пальце нет.

– А может быть, я сняла его. – Тюбик опять зашипел, когда Джоселин выдавила крем на рану и влажную кожу.

– Если вы на самом деле его сняли, то правильно поступили, – заявил Такер, как всегда умея отыскать положительную сторону в любом деле.

– Почему? Может, я просто боюсь его потерять. – Джоселин закрутила тюбик.

– Может быть, – медленно протянул он. – И все-таки что-то подсказывает мне, что вы не носите кольца, потому что у вас его нет. А если у вас его нет, то, значит, на горизонте все спокойно. Вы не гуляли бы в одиночку по Вашингтону, а проводили бы выходные вместе с вашим парнем.

Лишь одного маленького намека на существование молодого человека оказалось достаточно, чтобы Такер занервничал. Но чем больше Джоселин врала, тем сложнее было доказать, что все сказанное – истинная правда.

Она решила сказать правду:

– У вас великолепная дедукция, Шерлок. У меня нет парня.

– Элементарно, моя дорогая Джонези, элементарно, – тут же подхватил Такер.

– Не называйте меня так, – проворчала она. Джоселин раздражало это имя, потому что оно было созвучно с нее собственным.

Она выпрямилась и сняла перчатки. Обедиа сдирал полоски с пластыря. Рядом на столе лежали большой марлевый рулон и тюбик с противовоспалительным кремом.

– А что не так, Джонези? – спросил Такер с невинным видом. – Разве это не ваше имя?

– Меня зовут Линн Джонс, а не Джонези. – Она открутила крышку на тюбике.

Он прищурился и внимательно посмотрел на нее.

– Не знаю почему, но мне кажется, Линн вам не идет. Не поймите меня неправильно. Линн – прекрасное имя, – поспешно добавил он. – Но когда вы произносите его, оно как будто стекает с ваших губ водой и звучит при этом как-то легко, немного мечтательно, безмятежно.

– И вы считаете, что Джонези мне больше подходит? – Она восприняла это как сомнительный комплимент.

– Я допускаю, что Джонс распространенная фамилия, но это придает ей сильное звучание. И именно поэтому вы меня зацепили – сильная, прекрасная, сногсшибательная и без обмана.

В том-то и заключалась проблема. Джоселин вся была сплошным обманом. Вовсе не Линн Джонс, а Джоселин Уэйкфилд. Не школьная учительница, а дочь президента.

– Это очень точная характеристика, мисс Джонс. – Обедиа с одобрением посмотрел на Такера. – Она действительно сильная. Когда вы упали, она отреагировала очень быстро и не выказала ни малейшего намека на панику. Разумеется, мисс Джонс привлекательная, а что касается сногсшибательности, то лучшее тому доказательство – ее отношение к вашим ранам. А ее доброе и заботливое сердце не вызывает сомнений.

– Вы правы! – Такер был абсолютно согласен с Обедиа.

– Прекратите! Оба! – приказала Джоселин, совесть которой не позволяла ей все это выслушивать. Почти в гневе она выдавила большую горошину мази на палец, проворчав: – Вы меня смущаете.

– К тому же она еще и скромная. – Похвала Обедиа была мягкой и простой, но его взгляд таил в себе секрет, который был понятен только им двоим.

У Джоселин появилось желание его толкнуть.

– Хватит! – запротестовала она. – Вы его поощряете, Обедиа.

– Хоть кто-то меня поощряет, – обрадовался Такер. – Вот вы еще ни разу меня не поощрили.

– Но это не дает вам права так говорить, – парировала Джоселин с вызовом.

– Нет, но это говорит о том, что я очень усердный, – заявил он угрюмо, а затем объяснил: – Поймите, у меня ведь мало времени.

– И у меня мало. А я трачу его на то, чтобы обмениваться с вами замечаниями. – Джоселин злилась и на себя, и на Такера. Она оторвала немного марли и снова опустилась на колени, чтобы было удобнее приложить ее к ране.