Столичный доктор. Том III
Шрифт:
Глава 4
ГОРОДСКIЯ В?СТИ. Московскiе врачи при разстройств? желудка и понос? стали прописывать больнымъ супъ из обычной моркови, неожиданно оказывающiй большую помощь. Рецептъ супа простъ и общедоступенъ. «Одинъ съ половиною фунтъ очищенной моркови истереть на терк? и залить штофомъ воды. Варить медленно полтора часа. Долить кипяткомъ до первоначальнаго количества, добавить золотникъ соли, не бол?е».
— Ты только посмотри! — Вика махала передо мной утренней газетой, а глаза мои на нее не глядели. И на прессу, и на Талль. Я ведь вчера малодушно
— Смотрю. Про наш суп пишут, — я пожал плечами, глотнул почти остывшего кофе.
— Так теперь его будет варить кто угодно! Они рецепт напечатали!
— Ты забыла, что на врачебном съезде мы отдали его медикам за один рубль? Кстати, больницы исправно его перечисляют товариществу.
— Все равно нечестно!
Раздался стук в дверь, секретарь доложил, что пришла на осмотр некая госпожа Бестужева и требует меня лично. Ну сейчас я свое раздражение вылью на кое-кого. Благо есть повод! Просто железный. Хотя на пациентах это делать не рекомендуется. Только при наличии большого опыта. Чтобы больной понимал, что ему хамят, но формально придраться не к чему. Ну в самом деле, потерялась бумажка с анализом, и приходится перебрать. Или прием на заведомо неудобное время оформить. Есть и более жестокие способы, но это не для меня.
С другой стороны, Антонина Григорьевна спасла меня от попытки решения вечной проблемы «куда деньги деваются?» с участием Вики. Во всем она передовая, свободно мыслящая и открытая всем новым идеям и начинаниям. Кроме товарно-денежных отношений. Участие ее в этом «изобретении» свелось к записи на бумагу красивым почерком. Про рубль знала. От «Русского медика» получает доход, позволяющий не очень задумываться, что есть и во что одеваться. Более того, она теперь довольно-таки богатая невеста. Не десятки тысяч, как рассказывал Шувалов, но весьма, знаете ли… И чего крохоборствовать, спрашивается?
Вдова Бестужева сейчас выглядит далеко не прелестницей. Потому и густая вуаль прикрывает ее лицо. Но это если не знать, что там было до того как. По крайней мере нос присутствовал. Не очень аккуратный, да что там — он напоминал гордость украинской кухни, вареник. Но с учетом того факта, что раньше его вообще не было — это офигеть какой прогресс. Швы аккуратные, но рубцы еще не устаканились, пудра не спасает. Хотя сформировали нос просто великолепно. Для этого времени, конечно. Кстати, в мужскую народную мудрость, что нежеланных женщин нет, я бы к отсутствию света и количеству выпитого смело добавил размер приданого. А судя по косвенным признакам, Антонина Григорьевна может в таком случае уверенно претендовать на роль первой красавицы.
— Здравствуйте, — сказал я как можно более нейтрально.
Первый порыв — помощнее опустить вдову с небес на землю, прошел, пока я добирался до смотровой. С такими клиентами показывать свои обиды — самое последнее, о чем стоит думать. Тем более, что я и сам слегка виноват. Нечего было динамить ее с посещением. Уж один час можно и выделить, не сломался бы.
— Я решила не дожидаться, когда вы найдете время для визита. Ее Императорское высочество объяснила, как вы заняты. Мы с ней знакомы по делам Елисаветинских комитетов.
Ну прямо легче на душе стало. Благотворительность — дело хорошее. А то я уже начал подозревать принадлежность к высшим сферам. Если бы так, то агитировать ее на пиар-акцию не стоило даже думать. Кстати, очень хорошо, что контроль над расходами Елисаветинского благотворительного общества большей частью в руках Лизы. Потому что выделение нам той самой динамо-машины — явно трата, не предусмотренная уставом. Хотя сирот мы тоже лечим.
— Рад видеть вас. Очень хорошо выглядите, — с легкостью соврал я.
— Правда?
Покажите мне женщину, которой сказали, что она хорошо выглядит, а она не поверила. Наверняка Бестужева по три часа перед зеркалом сидит, прикидывает, какой ракурс лучше. Я подкрепил хорошее впечатление от нашей встречи чаем с баранками.
Взамен мне пришлось выслушать историю про поездку в Киев и подробнейшее описание лечения. Как хорошо, что я сегодня выспался. Потому что тут мало было с умным выражением лица кивать, глубокомысленно произнося время от времени «угу» и «да, конечно». Бестужевой требовались комментарии на каждый шаг. Вот сделали это, как вы думаете, не надо ли было по-другому? А вот то?
На такой фигне меня не поймать. История про советского доктора, который поехал в Штаты, начал там работать, а потом порушил карьеру, да еще и выплатил по суду серьезный иск, одной фразой «Кто же вас раньше так лечил?», я помнил. Она была выжжена каленым железом у меня прямо на коре головного мозга. Работать надо хорошо, а не повышать авторитет обливанием дерьмом коллег. Даже если они накосячили. Цеховая солидарность, однако.
— А вы знаете, Антонина Григорьевна, что скоро будет принято решение об открытии больницы для лечения вашего заболевания? Идея одобрена… — тут я посмотрел на потолок, где в этот миг должно было появиться изображение Великого князя.
— Да вы что? — изумленно всплеснула руками вдова, тоже почему-то посмотрев вверх. К сожалению, со спецэффектами не заладилось, и увидела она люстру. — Я обязательно пожертвую на это благое начинание! Какой же вы молодец!
От объятий меня спас только стол. И вообще, это бы выглядело непрофессионально.
Но на этой волне мне удалось уговорить Бестужеву принять участие в показательных акциях при открытии больницы. На условиях полной анонимности, конечно же. И только один раз. Для врачей.
Дабы пресечь новые витки торговли, намекнул, что пора бы и за ширму. Беседовать хорошо, а работать надо.
Я мужественно мял живот Бестужевой, постоянно спрашивая, не болит ли где. Вдруг дверь распахнулась, и влетела главная по всем вопросам.
— Евгений Александрович! Там скорая больного привезла! Вас просят!
— Я сейчас занят. Закончу и подойду. Там что, некому посмотреть?
— Есть.
— Значит, пусть ждут. Кстати, Виктория Августовна, вы же помните нашу пациентку? Вы еще фотографировали ее до операции?