Столичный доктор. Том V
Шрифт:
— Выбирай!
— Нет!
— Хорошо. Но помни! Кто хочет, того судьба ведёт, кто не хочет, того тащит.
Тут я проснулся, открыл глаза. Посмотрел вправо, влево. Фу… я все еще в девятнадцатом веке!
Сереет уже за окном. Можно, конечно, попытаться уснуть. Но с утра надо вызвать присяжного поверенного, подать заявку на привилегию, чтобы к разговору с немцами хоть что-то на руках было. Телеграфировать Келеру, об изменении планов на пенициллин… Ничего страшного не случилось, пока они там достроят, у нас уже инсулин…
Нет, встану и поработаю.
Ни хрена я не потерялся, Барсик. Еще
Глава 10
МОСКВА. Въ испытательной комиссiи при московскомъ университет? допущенныя къ экзамену шесть женщинъ удостоены званiя врачей съ отличiемъ. Три изъ нихъ получили медицинское образованiе въ Берн?, три — въ Париж?.
СТОЛИЧНЫЯ В?СТИ. Женскiй медицинскiй институтъ, не имея ср?дствъ на пополненiе его библiотеки, проситъ не отказать помочь ему пожертвованiями и принимаетъ съ благодарностью книги по отд?лу медицины, физики, химiи, ботаники, зоологiи, гигiены, а также учебники и медицинскiе журналы. Пожертвованiя книгами принимаются г. директоромъ 1-й с.-петербургской гимназiи съ надписью: «для женскаго медицинскаго института».
В?СТИ ИЗЪ РУССКОЙ АЗIИ. Малярiя въ Закаспiйской области. Изъ общаго населенiя мервскаго оазиса въ 86,000 душъ обоего пола, умершихъ отъ этой бол?зни со времени появленiя ея въ среднихъ числахъ марта по сентябрь насчитывается 4,330 челов?къ. Предполагаютъ, что причиной эпидемiи послужило разлитiе прошлой весной р. Мургаба, вызвавшее злокачественныя испаренiя подвергшейся наводненiю почвы.
Уже утром присяжный поверенный Давид Лазаревич Слонимский — пожилой, лысый выкрест в очках — провел срочную юридическую консультацию о новинках патентного законодательства. Оказывается, весной еще было принято «Положение о привилегиях на изобретения и усовершенствования», в котором русским по белому всем желающим сообщали, что лекарственные препараты, а также способы и аппараты, служащие для изготовления последних, патентованию не подлежат. Там еще большой список был. Блин, даже куцая по времени привилегия, которая в прошлом действовала и хоть как-то права защищала, пропала. А с другой стороны германский патент в этом смысле гораздо приятнее. Потому что он есть хотя бы.
Кстати, Давид Лазаревич даже денег за визит брать не захотел, никак не подтверждая стереотипы о ведении дел его соплеменниками.
— Видите ли, ваше сиятельство, — сказал в ответ на вопрос о гонораре, — я знаю, кто вы, и что сделали для страдающих от сифилиса. Считайте это выражением моей личной к вам симпатии.
Он кивнул на окно, под которым эти самые пациенты терпеливо ждали в очереди своего довольно болезненного избавления от чумы девятнадцатого века. Неужели у Слонимского тоже кто-то подхватил?
— Ну давайте оформим привилегию на способ определения беременности на ранних сроках, — я вдруг вспомнил, что так и не рассказал профессору Соловьеву историю о жабках.
— Научно обоснованный? — Слонимский снял очки в золотой оправе и начал тщательно протирать стекла бархоткой.
— Самый что ни есть. Проверено, точность практически стопроцентная.
— Надо же, чего только ученые не придумают, — вздохнул Давид Лазаревич.
— Поверьте, они скоро изобретут даже таблетки от беременности.
—
— Чье тело — того и дело, — не очень удачно пошутил я.
Давид Лазаревич даже не улыбнулся. Феминистские лозунги сейчас понимания не находят ни в каком виде.
— Мало нам абортов, так еще и это… Сколько деток не родится!
— Ну а сейчас сколько рождается и брошенные умирают, становятся бездомными побирушками?
— Что же… Такая логика мне тоже понятна. Давайте ваш метод, оформим в лучшем виде!
А немец решил брать быка за рога сразу. Хотя метафора так себе, получается, растительность на лбу у меня, что ли? Короче, мне телефонировали о желании господ Беттингера и Дуйсберга пообщаться утром после прибытия поезда Норд-Экспресс. Наверное, посчитали, что ночью всё же не с руки. Прибыть просили в гостиницу «Европейская», угол Невского и Михайловской, если я вдруг не знаю, где это. Интересно, они затраты на вояж потом спишут из налогов на представительские расходы? Надо как-нибудь узнать, а то я до сих пор на свои катаюсь. И место для переговоров пафосное, сказать нечего. Если бы не мой особняк на Сергиевской, так и вовсе можно ослепнуть на время от интерьеров.
Насчет понтов «Европейская» даст сто очков форы всем остальным вместе взятым. Тут прямо с порога в глаза лезло настоящее цыганское счастье в виде золоченой лепнины, люстр трехметрового высоты и и мраморных лестниц с ковровыми дорожками.
Господа из «Байера» отнеслись к моему появлению со всем уважением. Встали, руку жали, стрептоцидом и серой восхищались. Кофе нам принесли на серебряном подносе, в фарфоровой посуде. Короче, сразу возникла деловая и конструктивная атмосфера. Даже светские беседы заняли минимум времени. Так, обозначили про разницу в погоде, жаркое европейское лето и майнские вина, к которым я имею уже почти родственное отношение. Минут десять, не более.
Я почему-то Карла Дуйсберга чуть старше себе представлял, а он оказался мужчиной средних лет, чуть за тридцать. Черты лица аккуратные, высокий лоб, волосы стрижены совсем коротко, очки с не очень большими диоптриями, в модной тонкой оправе. Лицо с довольно строгим выражением, наверное, из-за усов. Короче, перспективный европейский руководитель. Генри-Теодор Беттингер, который по должности старше, как раз попроще выглядел. Максимум на мелкого фабриканта тянул, но никак не на члена совета директоров такой большой компании. Да пусть хоть извозчиком выглядит, лишь бы договор правильный заключили.
— Так что же за способ получения ацетилсалициловой кислоты вы хотели нам предложить? — начал расспросы Дуйсберг.
— Как только мы придем к взаимовыгодному соглашению, я вам сразу всё и расскажу. Хочу заметить, что в лабораторных условиях процесс занимает не более пары часов и довольно прост. И не дорог, что сильно удешевит продукт при промышленном производстве.
В принципе, уже из этого можно было извлечь подсказки, так что я сроки сознательно исказил.
— И что же вы хотите за сведения об этом способе? Мы готовы заплатить двести тысяч марок, — обозначил начало переговоров Беттингер.