Столкновение миров
Шрифт:
Рядом с фермером сидела женщина в одежде свободного кроя, она держала на руках мальчика лет трех. Женщина приятно улыбнулась Джеку, скосив глаза на мужа.
— Это просто дурачок, Генри.
Они не говорят на английском… Но на каком бы языке они ни говорили, я понимаю его. Я уже думаю на этом языке… и это не все — я вижу на нем или с помощью его, или как это все называется.
Джек вспомнил, что точно так же было и в прошлый раз, когда он был в Территориях. Только в прошлый раз он не осознавал
Фермер наклонился вперед. Он улыбнулся, обнажив абсолютно белые зубы.
— Ты дурачок, парнишка? — спросил он дружелюбно.
— Нет, — ответил Джек, улыбаясь в ответ самой дружеской улыбкой, которую мог изобразить, обнаружив, что сказал не «нет», а какое-то слово на языке Территорий, которое означает «нет». Когда он перелетел, его речь изменилась, его способ мышления, способ представлять вещи, во всяком случае, он не знал, как это высказать словами, но понимал, что он имеет в виду, изменился точно так же, как и его одежда.
— Я не дурачок. Просто мама говорила мне, что нужно быть осторожным с людьми, которых встречаешь на дороге.
Теперь улыбнулась и жена фермера.
— Твоя мама была права, — сказала она. — Ты направляешься на рынок?
— Да, — сказал Джек, — я иду на запад по этой дороге.
— Тогда забирайся в телегу, — сказал фермер Генри. — Жара выматывает. Я хочу кое-что продать, и, если получится, вернуться домой до заката. Кукуруза не слишком хороша, но это последняя в этом сезоне. Может быть, кто и купит.
— Спасибо, — ответил Джек, забираясь на задок телеги. Здесь лежали кукурузные початки, связанными дюжинами. «Если эта кукуруза не слишком хороша, то какая же считается здесь хорошей?» — Джек никогда в жизни не видел початков таких размеров. Тут были также кучки тыкв, кабачков и каких-то плодов, похожих на дыни, но они были не желтые, а красноватые. Джек не знал, что это такое, но подумал, что у них должен быть замечательный вкус. В животе у него заурчало. С тех пор, как он отправился в дорогу, он узнал, что голод — это не просто небольшое неудобство, которое испытываешь после школы, и которое можно заглушить стаканом молока и несколькими печеньями. Голод — это словно очень близкий друг, который иногда отходит от тебя, но никогда не покидает насовсем.
Он сидел спиной к фермеру на краю телеги, свесив ноги и почти касаясь ими пыльной Западной Дороги. Этим утром движение на ней было оживленным, и Джек решил, что большинство движется на рынок. Генри как раз раскланивался и кивал своим встречным знакомым.
Джек все еще размышлял, каковы могут быть на вкус эти странные дыни, похожие на яблоки, и когда ему удастся в следующий раз поесть, когда в его волосы вцепились маленькие ручонки и резко дернули, да так, что на глаза навернулись слезы.
Он повернул голову и увидел трехлетнего малыша, который стоял босиком на телеге, широко
— Джейсон! — закричала на него мать, но это был своего рода поощрительный крик («Вы видите, как он выдернул волосы? О, какой он сильный!»). — Джейсон! Это нехорошо!
Джейсон счастливо улыбался. Это была широкая, сияющая, ясная улыбка, такая же приятная, как и запах сена, в котором Джек провел ночь. Но не смог не улыбнуться в ответ… и, хотя в его улыбке не было расчета или политических мотивов, он увидел, что завоевал расположение жены Генри.
— Сесь, — сказал Джейсон, раскачиваясь на телеге, как старый морской волк, и продолжая улыбаться Джеку.
— А?
— Сесь.
— Я не понимаю, Джейсон.
— Сесь.
— Я не…
И тут Джейсон, который был достаточно тяжел для трехлетки, шлепнулся на колени Джеку, продолжая улыбаться.
«Сесть, конечно, я понял», — подумал Джек, чувствуя, как острая боль распространяется от паха по всему телу.
— Джейсон, нельзя! — опять вскрикнула его мать все тем же поощрительным тоном… и Джейсон знал, что ему ничего не будет, и продолжал все так же радостно и обворожительно улыбаться.
Вдруг Джек почувствовал, что Джейсон обмочился, и он совершенно насквозь мокрый.
Добро пожаловать на Территории, Джеки.
Сидя с ребенком на руках, чувствуя, как теплая моча медленно пропитывает его одежду, Джек рассмеялся, запрокинув голову к голубому-голубому небу.
Через несколько минут жена Генри перебралась к тому месту, где сидел Джек, и забрала ребенка.
— О, мокренький, противный мальчишка! — проворчала она поощрительно.
«Как много написал мой Джейсон!», — подумал Джек и опять рассмеялся. Это рассмешило Джейсона, миссис Генри рассмеялась вместе с ним.
Переодев Джейсона, она начала задавать Джеку множество вопросов, которые он часто слышал в собственном мире.
Он был чужим здесь и поэтому мог попасть впросак. Он вспомнил, как его отец говорил Моргану: «Настоящий Чужак, если ты понимаешь, что я имею в виду…»
Джек почувствовал, что муж этой женщины внимательно прислушивается. Он отвечал на ее вопросы очень осторожно, придерживаясь сочиненной им Версии. Не той, которую он использовал, нанимаясь на работу, а той, которую выдавал подвозившим его.
Он сказал, что он из деревни Все Руки.
Мать Джейсона что-то смутно слышала об этой местности, но не более.
— Ты действительно так издалека?
Это было всего лишь любопытство. Джек почувствовал это.
— Да, так и есть.
— А куда ты направляешься?