Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
Объяснив сложившуюся ситуацию двум дамам, которые вырастили ее, она с удивлением увидела, что ее любимые лица застыли в неодобрении. Даже мисс Пони, которая всегда была более снисходительна к ней, не осмелилась утешить ее. Наоборот, две женщины стали очень серьезными и секунды спустя тягостного молчания сказали блондинке, что им надо все обсудить перед тем, как решить эту проблему. И они попросили Кенди оставить их наедине, и девушка подчинилась, снова чувствуя себя маленькой девочкой, которая должна ждать, когда родители решают, какое наказание ей дадут
Этой ночью Кенди раздраженно плакала, стараясь сдерживать свои всхлипывания, дабы не разбудить малышей, которые спали в этой же комнате. Вдруг она почувствовала себя совсем одинокой, один на один с этой проблемой, когда даже две ее матери ничего не сказали ей после их первой беседы. Ей повезло, что Альбен этой ночью был немного беспокойным, потому что если бы не он, молодая мать всю ночь думала бы о своей проблеме. По крайней мере, она занималась некоторое время кормлением ребенка, и убаюкиванием его колыбельной песней до тех пор, пока малыш вновь не заснул, и на востоке не показался рассвет.
На следующее утро, мисс Пони забрала с собой малышей, чтобы они поиграли с детьми своего возраста, и оставила Кенди наедине с сестрой Марией. Блондинка полагала, что разговор предстоит из не легких, так как в избытке знала суровость религиозной женщины.
– Я полагаю, что ты уже догадалась, что ни мисс Пони, ни я не одобряем то, что, ты сделала, так, Кенди?
– спросила монахиня, салясь в кресло- качалку.
– Да, хотя я этого не понимаю, - решилась ответить Кенди с блеском во взгляде, который монахиня очень хорошо знала. Она часто видела этот взгляд, когда веснушчатая малышка чувствовала себя несправедливо наказанной, и упрямо доказывала свою невиновность.
– Дочь моя, - сказала сестра Мария, беря руку девушки в свою, - возможно, ты думаешь, что тебе не следовало обращаться к нам за помощью, так как у нас никогда не было семейной жизни, и какой совет мы могли бы тебе дать, если у нас нет опыта в таких делах?
– Я этого не говорила, - поторопилась защититься Кенди, но быстро прикусила язык, так как прошлой ночью такая мысль приходила к ней в голову.
– Тогда я тебе скажу три отличные причины, - ответила сестра Мария, говоря так, будто Кенди ничего не ответила.
– Первая: потому что мы - твои матери, и ни в каком другом месте ты не смогла бы найти соответствующей поддержки и искреннего совета, как в нашем доме; вторая: хотя мы никогда не были замужем, у нас есть то, чего нет у тебя, и это - мудрость и опыт решения человеческих проблем, который появился у нас еще до того, как ты появилась на свет.
И третье: потому что, несмотря на наше добровольное безразличие к мужчинам, мы не перестали быть женщинами. Мы понимаем, что творится в твоей душе, хотя никогда лично не оказывались в такой ситуации. Мы любим тебя и последнее, чего бы мы хотели, так это видеть тебя страдающей, дочка, но это не значит, что мы согласны с твоими решениями, когда они не очень мудрые.
– Но сестра Мария, может, мой муж не был несправедлив по отношению
– спросила Кенди, все еще не в силах понять монахиню.
– Ответ «да» на оба вопроса, - спокойно ответила женщина.
– Но также верно и то, что ты отплатила за несправедливость и ревность своему мужу той же монетой, или твои действия были умеренными и примирительными?
Девушка не смогла выдержать прямой взгляд монахини. Пристыженная, она опустила глаза и сидела молча.
– Я полагаю, ты мне не отвечаешь, потому что твое сознание начало уже обвинять тебя. Однако, сейчас ты должна быть честной сама с собой: ты считаешь, что твоя ответная реакция на слова своего мужа лишь ухудшила ситуацию?
– спросила женщина.
Кенди ответила лишь кивком головы.
– Дочь моя, я не хочу судить тебя строго, но моя задача состоит в том, чтобы заставить тебя посмотреть на вещи объективно, - объяснила монахиня, проводя рукой по белокурым волосам девушки, как она это часто делала, когда Кенди была еще девочкой.
– Я не оправдываю ошибки твоего мужа, но также не могу игнорировать твои. Сейчас ты – мать, и я думаю, что это тебе поможет понять, почему мисс Пони, и я это делаем. На первое время сгодилось бы твое осознание того, почему отреагировала таким образом.
Женщина, надеялась, что сердце Кенди двигалось в правильном направлении.
– Я думаю, что...
– бубнила Кенди.
– Я чувствовала себя очень одинокой в последнее время, а он был... Возможно... Я немного разозлилась на него... И... возможно, я была такая же... ревнивая.
– Из-за чего ты думаешь, ты почувствовала себя так, дочь моя?
– допытывалась сестра Мария, и Кенди почувствовала себя немного лучше, так как она, наконец, смогла освободиться от груза, который долго носила в себе.
– Много из-за чего!
– разрыдалась Кенди, бросаясь в объятия монахини. – Он мне так нужен... Но я никогда ему этого не говорила, потому что не хотела вмешиваться в его карьеру. Я подумала, что смогу управлять детьми и домом, даже когда его не будет дома.
– Успокойся, дочь моя! Иногда, когда мы пытаемся защитить того, кого мы любим, мы совершаем ошибки, - ответила женщина, гладя Кенди по волосам.
– У тебя было очень благородное желание поддерживать карьеру своего мужа, но в человеке должно быть все уравновешенно.
Когда Терренс женился на тебе, то у него появилась обязанность, которая стоит выше его работы, и если ты и дети нуждаетесь в этом, ему придется выполнять ее по первому требованию.
– Вы так думаете?
– еще неуверенно спросила девушка, беря платок, который предложила ей монахиня.
– Кенди ты, когда-нибудь думала, почему ни мисс Пони, ни я никогда не были замужем?
– спросила женщина, вонзая свой взгляд в глаза девушки.
– Да, я всегда думала, что это не слишком интересовало вас, - ответила Кенди, не совсем уверенная в своем ответе.