Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
У самого старшего мальчика были тонкие черты лица, и в каждой линии и каждом жесте можно было заметить сильное сходство с владельцем дома. Ребенок, которому было девять лет, непринужденно приблизился к Эллису и предложил ему руку, глядя на него такой же парой огромных глаз, как у его отца.
– Вы, должно быть, мистер Чарльз Эллис, - сказал ребенок с серьезностью, которая позабавила взрослых. – Меня зовут Терренс Дилан Грандчестер, уважаемый мистер Эллис.
– Приятно познакомиться, молодой человек, - ответил Эллис, продолжая
– А я Альбен Грандчестер, - сказал ребенок, стоявший рядом с Диланом, привлекая внимание Эллиса, чьи темные глаза встретились с другой парой глаз, в которых сочетались глаза старшего брата, отца и знаменитой бабушки, также хорошо знакомую Эллису. Однако, у этого мальчика было иные черты лица. В его личике было что-то светлое: несколько веснушек на носу и кудрявые золотистые волосы, которые и отличали его от брата.
– Вы - мистер, который сидит в ложе рядом с нашим и очень много пишет во время спектаклей, правда?
– спросил малыш с недоверчивостью, свойственной для его шести лет.
– Да. Тогда мы еще не были знакомы, я полагаю, - улыбнулся Эллис и ребенок возвратил ему улыбку, доказывая, что хотя у него были не все зубы, это не доставляло ему неудобств. Несомненно, его улыбка была самой открытой и доверчивой, которую Эллис когда-либо видел. Что-то напоминало в ней хозяйку этого дома.
Эллис почувствовал, что кто-то дергает его за брюки и, посмотрев влево, он увидел малышку, которая открыла ему дверь в тот день.
– Ты слышишь? Ты слышишь?
– повторяла малышка, пока Эллис удивлялся огромным темно-зеленым глазам, смотрящим на него сиянием шаловливого светлячка.
– Я Бланш. Ты помнишь меня?.. А ты - Чак, правда?
– Извините, пожалуйста, мою сестру, мистер Эллис!
– поторопился сказать Дилан, исполняя роль старшего брата и знающего хорошие манеры, - Она еще маленькая, и забывает, как надо обращаться к взрослым.
– Не надо извиняться, молодой человек, - немедленно ответил Эллис, лаская Бланш по щеке.
– Я сам попросил у твоей сестры, чтобы она меня так называла, когда мы познакомились, и это распространяется и на Вас двоих, - сказал репортер двум мальчикам, на что они ответили улыбкой одобрения.
– Хорошо, всё!
– сказала миссис Грандчестер, входя в столовую и помогая слуге подать суп.
– Пора ужинать, рассаживайтесь по своим местам.
Словно по звуку боевого горна, после внушительного приказа, малыши сели на свои места, и ужин начался.
Трапеза прошла среди приятных взрывов детской изобретательности и всегда интересных рассказов Лорда Грандчестера. Эллис продолжал прислушиваться к словам актера, но его разум, в свою очередь, быстро работал, наблюдая за Кендис и ее детьми, пока та руководила оркестром ужина и обслуживала сегодняшнего гостя. Было очевидно, что требовалась поразительная координация, чтобы контролировать столько вещей одновременно, не теряя из виду
– Я могу задать Вам вопрос, Кенди?
– спросил репортер, не сумев удержаться.
– Давай, Чарльз, - ответила дама, подзывая служанку и прося ее подлить еще лимонада во все стаканы.
– Как Вам удается контролировать столько вещей одновременно?
– спросил он с искренним удивлением.
– Я контролирую?
– в ответ спросила девушка с маленьким смешком.
– Я не думаю, Чарльз!
– Ну, я был единственным сыном в семье, и мне кажется, что уже достаточно сложно заниматься единственным ребенком..., а троими, должно быть, очень трудным заданием.
– А-а, Вы имеете в виду моих детей!
– поняла девушка, глядя на трех малышей с материнской гордостью.
– Это не совсем так, мои матери воспитывали сотни детей. Когда я была еще маленькой, в доме уже было десять детей.
– Ваши две матери?
– спросил смущенный Эллис, поскольку не знал, что женщина была сиротой.
– Кенди имеет в виду двух дам, которые управляют приютом, где она выросла, - пояснил Терренс, прочитав вопрос на лице репортера.
– О-о, извините!
– оправдывался Чарльз, огорченный, что затронул столь личную тему за столом.
– Я не хотел расспрашивать Вас на эту тему.
– Не извиняйтесь, - ответила Кенди с улыбкой. – Будучи далеко от того, чтобы стыдиться своего происхождения, я чувствую себя более чем гордой тем, что воспитывалась в Доме Пони. Наши дети знают, откуда родом их мать, и понимают, что в этом нет ничего плохого. Даже наоборот, я считаю, что мне повезло, что моя жизнь в дорогом мне доме была далека от жизни Оливера Твиста. Я получила много любви и доброты, хотя, конечно, у нас были денежные затруднения, но об этом не думаешь, когда рядом с тобой дорогие тебе люди.
– Я согласен с Вами, - прокомментировал Эллис, и воодушевленный искренностью молодой хозяйки, он осмелился продолжить вопросы.
– Сколько лет Вы прожили в доме Пони перед тем, как Вас приняли в семью Одри?
– Я прожила первые двенадцать лет в этом доме, и потом меня взяла под опеку семья Леган, и с ними я прожила около года. Однако они меня никогда не собирались удочерять, а только взяли к себе как компаньонку для их младшей дочери. А в тринадцать лет меня приняли в семью Одри, - ответила дама.
– Это, должно быть, было очень значительной переменой для Вас?
– предположил журналист.
– Огромной! Но не такой, как Вы предполагаете, - ответила Кенди, мысленно переносясь в прошлое и тем самым оправдывая надежды Эллиса.
– Несомненно, роскошь и удобства ослепляют того, у кого раньше ничего этого не было, но по-настоящему трудным было столкнуться с миром правил и разных привычек. Я долгое время чувствовала себя птицей, загнанной в золотую клетку. Если бы не мои названные кузены, я умерла бы со скуки.