Столкновение желаний

Элизабет Сьюзан

Но это была она. Копыта лошади поднимали такой столб пыли, что даже последний техасский слепой смог бы догадаться, куда она направляется.

Тесс ехала прямо к нему, и Джозеф ничуть не сомневался, что знает, какие слова ему сейчас придется услышать. Он хотел бы впасть в бешенство, обнаружив Тесс, зачем-то преследующую его, но будь он проклят, если не обрадовался, увидев ее снова… Даже после того, как он навеки — как он думал — распрощался со всем Суит-Брайэром.

Лошадь Тесс как вкопанная встала перед Джозефом. Он хотел было сделать

девушке комплимент, что она так легко обращается с этим своенравным: животным, но тут он разглядел, в чем она одета, и стиснул зубы, прилагая огромные усилия, чтобы рот не открылся сам собой.

Тесс была в выцветших синих джинсах, облегавших ее бедра, как вторая кожа, и оставлявших очень мало свободы для фантазии, которая, черт возьми, у Джозефа при виде девушки и так слишком часто работала лишь в одном направлении…

Он видел контуры ее груди, просвечивающейся сквозь тонкую ткань белой льняной рубашки, и должен был зажмуриться, чтобы сохранить самообладание, надеясь, что что-нибудь изменится, когда он вновь откроет глаза. Ничего не изменилось. Она была самой сексуальной женщиной, какую он когда-либо встречал.

Ее мужская рубашка была застегнута лишь до половины, открывая глубокую ложбинку меж грудей и свободно спадая с ее узких плеч. Рукава были закатаны до локтя, а полы рубашки завязаны в узел на животе, будто эта чертова вещица могла слететь совсем.

— Куда это вы, черт возьми, направляетесь? — требовательно поинтересовалась Тесс. В ее глазах мелькали искры ярости.

Джозеф молчал, потому что на мгновение действительно забыл, куда он собрался.

— Ладно, Магайр, не трудитесь отвечать. Я слежу за вами от самого офиса оценщика и прекрасно знаю, что вы делали весь день.

О Боже, как прекрасны ее губы! В памяти пронеслось ощущение их единственного мимолетного поцелуя, и сердце Джозефа забилось быстрее. Черт, как хотел он стащить ее с лошади и проверить, так ли плотно сидят на ней эти джинсы!

— Вы меня слышите?! — гаркнула Тесс. Тут ее взгляд упал на револьвер, висевший у него на бедре. — Вы собираетесь убить Юлиса, не так ли?

Он предпочел не отвечать.

— Шериф Уилсон сказал, что Юлиса разыскивают за побег из тюрьмы…

— Вы говорили с Уилсоном? — Меньше всего ему хотелось втягивать в это дело закон.

— Он шериф, Магайр. Все они хорошие ребята, не правда ли?

Джозеф посмотрел на нее недоверчиво:

— И какой же дьявол рассказал вам эту красивую историю? — Она открыла было рот, но он успел перебить ее: — Вы пошли в банк и забрали все эти деньги, так? — Вся правда была написана на ее лице, и он закрыл лицо руками. — Кто-нибудь знает, куда вы поехали?

— Хозяин платной конюшни, который сдал напрокат мне эту лошадь, любезно показал, куда вы поехали. Я думала…

— Вам повезло. Уингейт слишком стар. А вообще, когда речь идет о деньгах, нельзя доверять никому!

— Видимо, даже вам, — язвительно заметила она.

Он глянул на нее довольно сердито:

— И

мне меньше других. А теперь возвращайтесь в Суит-Брайэр. — Он развернул коня и пришпорил его. — Вам будет достаточно хорошо и без меня.

Тесс догнала его и поехала рядом.

— Ладно, извините, Магайр, но я думала, что вы нужны своим племянницам. Теперь я вижу, что вы решили бросить их. Навсегда.

Джозеф не ответил, надеясь, что его молчание разозлит ее и она вернется в город.

— Знаете ли, наверное, это сработало бы, если бы вы так настойчиво не стремились оставить нас у дома дока Натана. Когда вы так сердечно попрощались с нами, я заподозрила неладное и последовала за вами.

Джозеф закрыл глаза. Он чуть не допустил очередную ошибку, недооценив ум этой женщины.

— Вас выдало ваше сердце, Джозеф.

Он раздраженно взглянул на Тесс и обнаружил, что она пристально смотрит на него.

— Наверно, леди, вы не удивились, распознав меня.

— Я вообще не удивляюсь, — ответила Тесс. — Просто поражаюсь, как хорошо вы это скрывали.

Он цинично усмехнулся:

— Ну, эту горечь нетрудно проглотить.

Некоторое время он рассматривал ее, отблеск солнечного света в ее волосах, милые веснушки у нее на носу. Она была сама хрупкость и невинность, но полная скрытой силы и страсти. Парадокс. Мэттью сказал бы: две стороны одной медали. Она способна заинтриговать и рассердить одновременно. Она была непостижима и непредсказуема.

— Не хотите ли поговорить о своих любовных делах? Или, вернее, об их отсутствии?

Джозеф уже давно пришел к выводу, что для Тесс приятно задирать его. А уж разозлить его было для нее верхом развлечения.

— А когда, собственно, вы соизволите повернуть назад? — спросил он.

— О, я не собираюсь возвращаться. Вы сказали, что отдадите Юлису эти деньги за то, что он оставит в покое вас с девочками. Я еду с вами, чтобы посмотреть, как вы сдержите слово.

Джозеф остановил свою лошадь:

— Что-то мне это не нравится.

Тесс улыбнулась. Правда, одними губами.

— Тогда попытайтесь остановить меня.

— Можете поиграть в упрямство, леди, но либо вы сейчас же поворачиваете обратно, либо рискуете остаться одна посреди прерии.

Вместо ответа Тесс отвернулась, а Джозеф пришпорил лошадь и вырвался вперед.

Это было делом чувства собственного достоинства. Даже если это было последним, что Тесс суждено было сделать в жизни — во всяком случае, в девятнадцатом веке, — она решила заставить Джозефа Магайра понять, что ему нельзя бросать своих племянниц в таком холодном и безжалостном месте, как сиротский приют. Даже если ей придется последовать за ним на край света!

Они ехали в молчании уже четыре часа — по широким полям диких цветов, по высокой бизоньей траве, по холмам, покрытым толстым слоем пыли и изрытым норами гоферов. Стоял жаркий день, и воздух был сухой и горячий. У Тесс уже обгорел нос, и ей очень хотелось пить.