Столкновение

Уайлдер Карина

Лахлан твердо верил в законы судьбы; в то, что Гвен приехала на побережье Корнуолла по какой-то причине. И в какой-то момент, она поймет все с его помощью или без. А пока его задача была простой – направлять, вести и защищать ее. Гвен не имела ни малейшего представления о своих собственных силах. Но не Лахлан должен был раскрыть все ее секреты. Вскоре она все узнает сама.

Когда его эрекция хоть немного успокоилась, Лахлан поднялся и подошел к Гвен, которая вновь разогревала вчерашний суп.

– Ты в порядке? – спросил он. Лахлан вновь втянул в себя ее запах,

куда более сильный, чем аромат еды.

– Со мной все хорошо, – сказала Гвен. – Просто слегка потеряна, но это все.

Лахлан улыбнулся, предполагая, что знает о причинах ее растерянности.

– Ну, вскоре все для тебя станет ясным, я надеюсь, – произнес он.

– Да, – в этот раз Гвен повернулась к нему. – Лахлан, если я скажу тебе нет... если уеду... то увижу тебя когда-нибудь вновь?

– Нет.

Одна только мысль об этом была для него невыносима. Но такова была правда. Он должен будет ее отпустить.

– Понятно, – Гвен вновь принялась помешивать суп, казалось, что она решила не обращать внимания на произошедший диалог. Лахлан повернулся, чтобы уйти.

– Тогда я останусь, – раздался голос за его спиной.

Лахлан молниеносно оглянулся, что бы проверить, действительно ли Гвен произнесла эти слова.

– Останешься?

– Да, – она перелила суп в старую фарфоровую миску. – Останусь. Кажется, такова моя судьба, – Гвен протянула ему еду. – И будет глупо, пытаться сбежать от нее.

Взяв предложенную тарелку, Лахлан улыбнулся.

– Ты сделала хороший выбор, – сказал он. Его член шевельнулся в согласии. Теперь только вопрос времени, когда он окажется внутри нее, доставляя удовольствие. Лахлан так долго этого ждал.

– Ну, я так это вижу, – произнесла Гвен. – Бывают вещи и похуже.

При этих словах она улыбнулась, взяла свою порцию и вернулась в гостиную.

***

Теперь, когда все шло по плану, Гвен могла переложить разработку деталей на Лахлана, доверившись его опыту. Но факт оставался фактом: они все еще, пусть и временно, были загнаны в ловушку.

– Капрал кружит над нами, – сказал Лахлан, выглядывая в окно чуть позже. – Я бы попытался его увести отсюда, но, к сожалению, глупость никогда не была одним из его недостатков.

– Итак, что же мы тогда будем делать? Разве ты не можешь вернуться во времени и привести подкрепление?

– Если бы только все было так просто, – произнес оборотень, возвращаясь к дивану, на котором сидела Гвен. – Нам нужен портал. Ближайший находится в руинах Дандарена. Но отправляясь туда, мы подвергнем себя риску. Уж лучше сделать это ночью; его глаза не видят в темноте настолько хорошо, как мои.

Гвен подумала о том, что прежде чем их путешествие на самом деле начнется, им предстоят еще часы ожидания, которые надо было как-то убить. Прежде чем она встретится с мужчиной, которому, видимо, она была предназначена не только в этой жизни, но и в предыдущей.

– Расскажи мне, – сказал Лахлан, наблюдая, как Гвен теребит пальцами уголок одеяла, – о твоей юности?

– Хорошо, – ответила она,

с благодарностью понимая, что именно Лахлан пытался сделать. Он сел возле нее, его колено находилось настолько близко к ее ноге, что Гвен ощущала тепло, исходящее от него. Он всегда был таким горячим.

– Я росла в маленьком городке на восточном побережье. Милое место, возле океана, похожее на это. Думаю, именно поэтому я чувствую себя в Корнуолле, как дома. Ну, поэтому, и еще потому, что другая я когда-то жила здесь.

– Ты была счастлива?

– Была. Пока мать не бросила нас. У меня было прекрасное детство. Насколько я помню, она была милой и красивой женщиной. Я никогда не понимала, почему она уехала, и, должна признать, это было очень болезненно. Родители не должны отказываться от своих детей.

– Я согласен. Но ты же теперь понимаешь, что она должна была, да?

– А так ли это? Означает ли это, что однажды и мне придется отказаться от своих собственных детей?

– Ради твоего же блага надеюсь, что нет. Это было нелегко для твоей матери, – сказал Лахлан, положив ладонь ей на колено. Гвен внезапно обнаружила, что ее начало тряси несмотря на жар, исходящий от него, а ее зубы того и гляди начали бы стучать, настолько ее охватило возбуждение от этого прикосновения.

– Я уверена, что ей было нелегко, – взяла себя в руки Гвен. – Просто я хотела бы, чтобы она не была вынуждена это делать. Не только ради меня, но и из-за отца.

– Как я понимаю, он очень страдал? – пальцы Лахлана нежно гладили Гвен по ноге, жест сочувствия, вызвавший лишь новую волну возбуждения.

– Да. Это разбило его сердце.

– Мне жаль, Гвен, – с этими словами оборотень придвинулся ближе и крепко ее обнял. Такие потрясающие объятия, дарящие чувство защищенности. Гвен позволила своей голове упасть на его плечо.

– Спасибо, – сказала она. – Я верю, что тебе жаль.

И теперь уже Гвен положила руку на ногу Лахлана, неосознанно поглаживая ее сквозь надетые на него хлопковые штаны. Было так прекрасно ощущать контуры мышц, которые даже в расслабленном состоянии были словно выточены из камня. Гвен ощутила, как от одной лишь мысли, что она сможет заполучить этого мужчину для себя, боль от возбуждения пронзила ее между бедер. Чем бы не был этот «ритуал», но если он объединит их, то Гвен воспримет его как награду за что-то доброе, сделанное ею в этой жизни.

***

Когда Лахлан ощутил руки Гвен на себе, то зверь в нем весь подобрался, готовясь вырваться наружу; бешеное желание взять эту женщину боролось в нем со здравым смыслом и чувством долга. И дело было не в том, что Роф запретил Лахлану трогать Гвен; на самом деле, на протяжении всех этих лет, друг побуждал его брать любую женщину, которую он только возжелает. Но Гвен была особенной; священной. Все, что касалось ее, заслуживало почтения, и так оно и будет, и не только со стороны лорда, но и его подданных, его клана, которые ждали дня ритуала почти с таким же нетерпением, что и Лахлан, но совершенно по иным причинам.