Стоп-кадр
Шрифт:
– Они же просто дубликаты.
Они сделали заказ: Дэвис - свою любимую курицу с кешью, Чез спросил у официантки самое острое блюдо и заказал его. А потом еще и попросил к нему горчицы.
Дэвис улыбнулся, бросив взгляд за окно. Он надеялся мельком увидеть Молли, когда та придет за Хэлом, но мальчика в парке видно не было. Мать уже его увела.
– Это… всегда так?
– тихо спросил Чез.
– Я про работу в полиции. Ну и повидали мы сегодня.
– В Мехико ты ни разу не расследовал убийство?
Чез покачал головой.
– Там я тоже работал автоинспектором. Никогда не видел настоящей автомобильной
Дэвис разломил палочки для еды и потер их друг о друга, чтобы сгладить шероховатости.
– В целом да, - негромко сказал он.
– Настоящая полицейская работа очень на это похожа. Кроме тех случаев, когда не похожа, что бывает большую часть времени.
– Ты снова за свое, - ухмыльнулся Чез.
– Сплошная бессмыслица, сам себе противоречишь.
– Но когда я объясняю, смысл появляется, так?
– Допустим.
– Полицейская работа детектива в реальном мире - это почти всегда скукотища. Сидишь без дела, перекладываешь бумажки, разговариваешь то с одним, то с другим. Ждешь. Вся суть в том, чтобы дождаться, когда что-нибудь пойдет не так. И когда нас вызывают, когда нам есть чем заняться, по определению это означает, что мы уже опоздали.
– Я всегда представлял, что буду служить правосудию, решать проблемы. Но чаще всего никакие мы не спасители. Мы прибываем на место, там уже труп, и в лучшем случае мы ловим убийцу. Но для мертвых это не имеет значения. Для них мы просто… очевидцы.
– Чез опустил голову.
– Я говорю себе, что хоть кто-то был рядом.
Ели они молча. Курица с кешью оказалась не так хороша, как помнил Дэвис, - пересоленная. Он целую вечность смотрел на номер той девушки.
«Мне нужно что-то такое, - подумал он, вертя бумажку в пальцах. На одной стороне ее номер. На другой смерть - адрес школы. Он перевернул бумажку.
– Нужно начать все сначала, в реальной жизни».
Он должен забыть Молли. Он знал, что должен забыть Молли и начать общаться с другими людьми, несмотря на то, что во время развода у него еще теплилась надежда.
Но этот телефонный номер… это западня. Он не может позвонить девушке и солгать, притворившись, что встретил ее по-настоящему. Хватит отговорок. Ему просто нужно изменить свою жизнь.
«Ты и планируешь ее изменить. Варшавская улица».
После слежки за Фотографом в 19:30 в запасе останется не так много времени, чтобы туда добраться.
– Позвонишь?
– полюбопытствовал Чез, когда они собрались уходить.
Дэвис опять перевернул бумажку и скомкал ее.
– Чего ради? Пойдем ловить мерзавца.
Он оставил бумажку на столе рядом с несъеденным печеньем с предсказанием.
Глава 8
Дэвис с Чезом добрались до школы около 19:00, за полчаса до того, как должен был вернуться Фотограф. Они вошли в многоквартирный дом, задние окна которого выходили на школу - это оказалось одно из немногих мест, откуда можно было за ней наблюдать. Постучав в несколько дверей, нашли квартиру, из которой не ответили. Чез вышиб дверь, а Дэвис успокоил соседей, показав полицейский
Они расположились в ванной, где из крошечного окна открывался хороший, хоть и ограниченный обзор. Пока они ждали, Дэвис прокручивал в голове факты. Он не так сильно нервничал, когда сосредотачивался и выстраивал в уме упорядоченные цепочки предположений, группируя факты в абстрактные множества и совокупности.
– Почему яд?
– наконец выдал он.
– А?
– переспросил Чез, занявший место рядом с унитазом.
– Он убивает их при помощи того, что считает их изъянами, - пояснил Дэвис.
– Тех несчастных запер с пчелами, чтобы они умерли от аллергии. Астматиков задушил. Будто… будто он полагает, что отбраковывает слабых. Предоставляет нашим собственным недугам и дефектам уничтожать нас. А парализованных? Копы нашли окровавленные царапины на стенках полупустого бассейна. Люди пытались выкарабкаться, ломая ногти. Он бросил этих бедолаг в бассейн живыми, чтобы они утонули, потому что у них не действовали ни руки, ни ноги.
– Сволочь, - прошипел Чез.
– Да. Но яд… Почему яд? Для страдающих дальнозоркостью? Неувязка.
– Дэвис постучал по окну там, где отслаивалась краска. Снаружи сгущались сумерки.
– И еще кое-что. С какой стати нам все-таки не рассказали об этом в участке?
– Наверное, боялись, что мы займемся тем, что делаем сейчас, - предположил Чез.
– А кого это волнует? Пусть мы создадим чуть больше отклонений для бессмысленной бытовухи, но неужели это не стоит того, чтобы что-то выяснить о жутком убийце? Кроме того, они знают, что обычно мы пренебрегаем приказом оставаться в убежище, так что по-любому вызываем отклонения. С тем же успехом мы могли бы сделать хоть что-то полезное.
– Да, но его называют Фотографом, - сказал Чез.
– Он знает о «Стоп-кадре» и о том, как избегать отклонений, верно? Так сказала Мария. Мы ничем не можем помочь.
– Как будто сейчас мы чем-то помогаем.
– Это другое. Они не понимают, что ты действительно что-то можешь, считают нас обоих бесполезными. Но ты, ты только с виду такой, Дэвис. В тихом омуте черти водятся.
Дэвис хмыкнул.
– Я на это не куплюсь, Чез. На прошлой неделе мы полезли в стоп-кадр, чтобы найти того паренька, что работает с Хуаресом. Почему бы нам тогда не сказать заглянуть в ту старую многоэтажку? К тому времени они уже знали о ней в реале. Мы могли бы проверить, не был ли в тот день еще жив кто-то из утопленников, - может, что-нибудь узнали бы. Но нет, вместо этого в участке прикидываются, будто мы вообще ни на что не способны.
– Слишком мудрено для меня, - признался Чез и указал за окно. — Знаешь, мне кажется, с нашей наружкой не все хорошо. Что, если он не пойдет через эту дверь? Что, если его спугнули и он вообще сюда не явится? Или вернулся сегодня пораньше, еще до нас?
– То есть одному из нас надо туда пойти?
– Дэвис занервничал.
– Ага.
– Чез посмотрел на него.
– Не волнуйся, пойду я.
– Подбросим монетку.
– Не. Все в порядке.
– Он похлопал Дэвиса по плечу.
– Я отправлю сообщение, как только займу позицию, с которой виден спортзал. Чуток послушаю, а потом загляну проверить, там он или нет. Напиши, если увидишь, что он подходит. Договорились?