Стоп-кран

Сенчаков Дмитрий

– А что ж вы хотели? Безочковщина!

Инга постепенно, шаг за шагом, привела квартиру в порядок. Избавила от многолетней пыли, вычистила кафель, отскоблила паркет. Заставила Костю расковырять влипшие в старинную краску шпингалеты и помыла окна. Неожиданно для всех оказалось, что Костина квартира вполне себе светлая! А когда Инга отстирала и водворила на место казавшиеся навеки убитыми розовые занавески на кухне, Костя пошутил, что если и продавать квартиру, то вот именно теперь. Покупатель переплатит за уют и шарм.

Наведя марафет, Инга объявила войну тараканам.

Для почина она намертво заклеила скотчем мусоропровод, продолжая облеплять его клейкой лентой до тех пор, пока рулон не кончился. Заставила Костю открутить все решетки вентиляции, которые имелись в квартире, и зашторила их лоскутами сетчатого тюля, кусман которого обнаружился в соседкиных запасах.

Вторым этапом мы ворочали холодильник, плиту, двигали мебель. Инга выдвигала ящики. Были обнаружены и ликвидированы три гнезда насекомых, где жирные тараканоматки вынашивали свои оотеки – продолговатые пеналы с яйцами.

Понедельник Инга объявила днём Большой химической травли, а я предложил провести его на ВДНХ, где уже очень давно не был. С утра до одури напшикали квартиру дихлофосом, обильно заливая им все потайные уголки. Потратили двенадцать баллончиков. Задраили форточки, облачились в куртки и повалили к троллейбусу.

Выставка достижений почившего народного хозяйства отражала «достижения» новейшего времени. Листву никто не сгребал. Та разносилась ветром и сапогами, развозилась шинами ведомственных машин и полнотелыми колёсами детских колясок. Неумытые стены павильонов трескались. Отгнивала и осыпалась штукатурка фронтонов. Разрушались скульптуры. Неухоженные фонтаны были преждевременно отключены на зиму. Из потемневшего от перегноя пустого бассейна «Дружбы народов» пасло компостом. Хоровод позолоченных девушек уныло торчал посреди помойки. Их народные костюмы покрылись грязью, патиной и грибком.

Шаркающий вразвалочку дихлофолькс (да, от нас всё ещё разило этой дрянью) растянулся по ширине Главной аллеи. Дуся держалась Кости. Ему она была обязана кровом и хавчиком и считала на данный момент главным мужчиной в своей жизни.

Костя держался Инги. Ему хотелось какой-то не до конца сформулированной интеллектуальной и доверительной близости с ней.

Инга держалась независимо. Допускала, что Костя идёт рядом. Была приветливой, общительной и предупредительной с ним. Но созданная ей дистанция почему-то только подчёркивалась этой прогулкой. Дома Инга казалась ему ближе. Может оттого, что была в халате и в стоптанных тапках? Кроме того, их сближали общие заботы, связанные с генеральной уборкой квартиры.

Я держался сам по себе, отчасти потому, что никому не было до меня дела. В тот унылый день на развалинах ВДНХ мне не шутилось. И я не привлекал внимание. Какие уж тут шутки, когда вокруг были декорации моей разваливающейся великой империи! Впрочем, на эту тему шутка как раз возникла. И не просто грустная, но грустнейшая.

– Костя! Я врубился, как расшифровывается название нашего многострадального государства.

Костя обернулся ко мне со скорбной ухмылкой. Он тоже проникся горечью момента и понимал, что смех будет с привкусом полыни.

– Строили. Строили! Строили!!! Развалилось…

Крыть было нечем. Девчонки опустили глаза.

Глаза упёрлись в грязный пластиковый кулёк, лежащий посреди аллеи. В принципе, мусора вокруг хватало, и удивляться будто бы нечему. Но! Кулёк шевелился. Подошли ближе. Кулёк ещё и пыхтел! Инга присела и аккуратно раскрыла его кончиками пальчиков в велюровых перчатках.

– Ребята, тут ёжик!

– Разве они ещё не спят? – удивилась Дуся.

– А это ёж-шатун! – сострил я.

Костя потянул носом воздух. Поверх неубиваемой нотки дихлофоса устойчиво пасло алкоголем.

– Тут какая-то липкая шняга, – инспектор Дуся сменила инспектора Ингу. – А ещё осколки.

Она извлекла самый крупный: добрые две трети плоской стеклянной фляги с куском грязной импортной этикетки.

– О, это Baileys, – разглядела Инга знакомую этикетку, – мой любимый ликёр! Виски, сливки, сахар, шоколад. Как жаль, что кто-то его разбил.

– Здесь ёжика может переехать машина. Надо перенести зверя под кусты, – предложил рассудительный Костя, предварительно записав на подкорку нелепое буржуйское слово «бей-лис», хотя никаких лис он, конечно же, бить не собирался.

Сказано – воплощено. Выпустили ежа под облезлый кустик. Тот на секунду замешкался, потянул носом воздух и ломанулся обратно к луже ликёра.

– Мда, логичнее кулёк с остатками ликёра переместить под кустик, – подкорректировала Инга сырую идею приятеля. – Тогда ёж уберётся с дороги сам.

Так и сделали. Ёжик сделал круг и вернулся на пожухлую травку. Юркнул в кулёк и умиротворённо засопел.

– Банкет продолжается, – констатировал Костя.

– Для одной маленькой хари этого слишком много, – пожаловалась Дуся.

– И что ты предлагаешь? – улыбнулась Инга.

– Тоже что-нибудь намахнуть! А, ребята? Или нет, лучше чего-нибудь сожрать!

Прогулочный темп компании возобновился, чтобы тут же замедлиться. Квартет уловил долетевшую откуда-то тонкую нотку жареного мяса. Праздник носа был неуместен в вышеописанных декорациях, но физиология авторитетно заглушила миазмы сознания и потребовала развития этого праздника, а именно – банкета для языка и желудка. Деньги у нас были. Дело за малым – на время перевоплотиться в чутких псов и выжловок с разбуженными инстинктами. Вычислить шарманщика. Простите, шашлычника.

И таковой был обнаружен на тихой и безлюдной боковой аллейке, под голубой ёлкой. Маленький, юркий человечек деловито суетился у мангала. Белый халат, чёрная кепка и усы. Или усищи! Они были шире лица. И даже шире кепки. Которая и сама по себе была аэродромом. Костя заметил, что перед нами не шашлычник, а его карикатурный образ.

Но меня привлекла совсем другая пикантная подробность, вновь выпустившая на орбиту затюканные миазмы сознания. Дело в том, что на пластмассовом столике, измазанном томатным соусом, где покромсанный кольцами лук отмокал в собственном соку, стоял ценник. А на этом ценнике было написано: «Шашлык с виной». Именно так, с пробелом. Не вру!