Стоп-кран

Сенчаков Дмитрий

– А если в месяце тридцать один день? – на всякий случай спросил я.

– Какой тридцать один день? Я сказал: тридцатого числа, – настаивал Серов.

– В последний день месяца?

– Да. В последний день месяца, – кивнул он.

– Значит, и тридцать первого числа можно?

– Можно. Значит, запомните! Тридцатого числа! – упорно гнул своё Серов.

– А если что, вернуть товар можно? – спросил Костя. После фиаско с пельменями мой друг не расслаблялся.

– Можно, – кивнул Серов. – Но!

–

Упаковка?

– Угу! Коробка должна быть в целости и сохранности. Ни один уголок не замят, скотч невредим. Найду дефект – придётся оплачивать.

– А что вообще есть? Что посоветуете для начала? – не терпится мне.

– Есть всё. От лезвий «Руби» и «Шик» до холодильников «Атлант».

На последних словах нас с Костей покорёжило.

– Паспорта с собой?

Мы кивнули.

– Сейчас составим договора. Эльвира!

Мы помялись, переглянулись и потянулись за документиками.

– Эльвира!

Блонда, успевшая оправить юбку, деловито выхватила из наших пальцев бордовые книжечки и исчезла за сдвоенными дверями.

Одно из недооценивших виски существ, полулежащее за столом ближе всех, принялось суетливо приходить в себя. Опрокинулся и покатился ещё один стакан.

– А вот и наш коммерческий директор тут как тут, – обрадовался Серов. – Знакомьтесь! Вот его визитная карточка, у меня их много.

«Чернов Муса Харлампиевич, коммерческий директор», – читаем.

– А ещё у вас есть директора? – осмелел я.

– А как же! Полный набор! – расцвёл Серов и пошарил в ящике стола. Вот, например!

– Белов Валдис Тарасович, финансовый директор, – читаем с Костей. – Это который?

– А-а, он там, в приёмной в окошко созерцает. После поллитра виски ему ни в коем случае нельзя садиться или ложиться – тут же отключится. Или вот ещё один директор…

Серов передал нам очередную карточку. Читаем:

– Краснов Эммануил Ипполитович, маркетинговый директор.

– И что, все они тоже бывшие комсомольцы? – растерялся Костя.

– Почему бывшие? Бывших комсомольцев не бывает. Бывают только выбывшие по возрасту, – улыбнулся Серов, – у нас из таковых только водитель.

– А он тоже… Какой-нибудь… Синюгин? – ткнул я пальцем в небо.

– Почти, – подтвердил мои смутные догадки Серов, – он у нас Фиолетиков. Уважаемый человек! Бывший гаишник.

– А секретарша! Случайно не канареечного окраса?

– Элька, что ли? Она – Желтохвостикова, – заржал во весь голос Серов. – А как ты догадался?

Я пожал плечами. Упомянутая Желтохвостикова внесла в кабинет наши документики и заполненные бланки типовых договоров. Подмахнули не глядя, вероятно, напрасно безоговорочно доверились этому скользкому генеральному, штиблета которого отыскалась в корзине для мусора под столом его секретарши. Нашёл её Краснов, который сполз с дивана в поисках удравшей перламутровой запонки. Обнаружилась ли та злополучная запонка – мы любопытство не проявили. На то была весьма уважительная причина. Наше любопытство было поглощено совсем другим.

– Стало быть, денежки хотите зарабатывать? Так, молодёжь? – с укором продолжил Серов и тут же рассмеялся: – Мне это ваше стремление подходит. Но, побегать придётся. И не только. Ещё и подумать!

– Голова и ноги – это неизбежные генераторы дохода у тех, кто ничего не умеет делать руками, – сообщил впорхнувший в кабинет финансовый директор Белов. Он оказался обладателем абсолютно обворожительной улыбки. Типаж обезоруживающего человека с хорошо подвешенным языком. Душа компании: заводила, тамада, переговорщик, слушатель. Парень, которого знают все, и никто не скажет о нём ничего плохого. Короче, друг всех друзей.

– А вы зарабатываете одной головой? – углубился в вопрос Костя.

– У нас много голов, – подкорректировал Костю Серов, – но ноги уже не участвуют в процессе зарабатывания денег, тут ты прав.

– Мы повыше забрались в пищевой цепочке, – подтвердил Белов. – Нам немного вольготнее.

– А следующая ступенька: зарабатывать, ничего не делая?

– Не задумывался об этом, – честно ответил Серов, – но, по-моему, это скучно. Убеждён, что фирма «Неон» должна стать эксклюзивным дистрибьютором. Будем завозить в страну товары одного бренда. Зато весь ассортимент, крупным оптом, по заводским ценам. И чтобы его приобрести, будут обращаться к нам, потому что больше нигде такого товара не достать.

– Ничего не делать и зарабатывать – это привилегия, – перебил коллегу Белов.

– Наверное, этому долго учиться надо? – предположил я.

– Учиться тут нечему. Я же говорю – это привилегия. В советской экономической парадигме таких счастливчиков было много, и назывались они – пенсионеры.

– А теперь, выходит, свою пенсию нужно самим зарабатывать? – Костя плавно вырулил на любимую тему о социальных перспективах Точнее – бесперспективах.

– Не знаю, как ты, а я так давно понял, что пенсию свою не увижу, – Белов плеснул в стакан глоток вискаря и изящно закончил мысль: – А если и увижу, то не разгляжу.

Мы с Костей вновь многозначительно переглянулись. Определённо, нам нравился Белов.

– Знаешь, что такое идеальная пенсия? – продолжил он ликбез для чайников.

– Тысяча баксов! – заискрился Костя, а сам вспотел от такой наглости, ведь средняя зарплата в стране в то время не дотягивала и до десяти долларов в месяц.

Серов с Беловым ухмыльнулись. Им импонировал наивный запал этого дерзкого скромного парня.

– Идеальная пенсия – это купонный доход с облигаций, – раскрыл карты Белов.