Стопроцентно лунный мальчик
Шрифт:
Лейтенант Шмет промолчал. Белвин объявил посадку. Окна Падают На Воробьев смотрела в окно и думала об Иеронимусе, а лунный мир приближался, сверкая неоном.
«Мы с тобой еще встретимся», — подумала девочка с Земли и улыбнулась.
В полицейском участке все были очень добры. Шмет даже не приказал снова надеть на нее наручники. Пока оформляли бумаги, Белвин рассказывал ей о разных интересных вещах, таких как сознание, неодушевленная материя и лунный кинематограф. Лейтенант Шмет лично проследил, чтобы ее поместили в самую удобную камеру, отдельно от других заключенных,
Шмет вернулся домой, принял обычные лекарства и забрался в постель. Как всегда, его мучили кошмары. Утром он встал очень рано, поехал на работу и весь день обзванивал семьи со стопроцентно лунными сыновьями, проживающие не слишком далеко от места происшествия. В конце концов ему попалась знакомая фамилия. Воспоминание двухлетней давности. Рыбка, которая ускользнула из сети.
Иеронимус опустил стекло, высунул голову и посмотрел в небо. Земной диск над самым горизонтом перечеркивали стаи летящих колибри.
В путешествии по лунному бездорожью обнаружился один неожиданный подвох: очень легко сбиться с курса и начать ездить кругами, а то и вовсе отправиться в обратную сторону. Особенно если навигатор не работает.
Брейгель и Слинни опять ссорились.
— Остолоп несчастный! — вопила Слинни. — Значит, в твоей колымаге нет навигатора?
— Есть. Просто он сломался. Да мне он и не нужен был никогда.
— Ты вообще раньше водил машину?
— Да, я же говорю, у меня и права есть…
— Не верю!
— Ну и не верь! Мне плевать. Из-за тебя заехали к черту на рога…
— Я дорогу хорошо помню! Мы с Питом на позапрошлой неделе здесь ездили! За полтора часа добрались! Конечно, у него «Проконг-девяносто», а не такая рухлядь, как у тебя… Ты хоть понимаешь, что мы уже два с половиной часа здесь дурака валяем?
Брейгель ненадолго примолк, а потом выдал, по его мнению, убийственный ответ, чтобы раз и навсегда заткнуть нахалку.
— Нечего хвастаться своим Питом! Он сейчас в мотеле с Клеллен. Они уж там выправят все поршни и кривошипы, так что предохранительные клапаны взорвутся в лучшем виде…
— Ты что, совсем умственно отсталый? Что за бред ты несешь?
— Твой дружок Пит со своим «Проконгом-девяносто», он… он… сейчас отрывается по полной, отплясывает крышесносную марангу с нашей карамелькой Клеллен!
— Ты на каком языке сейчас говорил? Больной на всю голову!
— Если Пит, по-твоему, весь такой-растакой, что же ты сейчас не с ним в мотеле? Нет, принцесса, ты неправильная лисохвостка, ты просто клюшка ржавая! Пит не с тобой, а с Клеллен, потому что она по-настоящему
— Я тебя сейчас по лицу ударю! Как ты смеешь? Извращенец! Да мне безразлично, чем там Пит с твоей ненормальной Клеллен занимаются!
Иеронимус высунулся в окно и стал всматриваться в горизонт, надеясь разглядеть отблеск неоновых огней. Потом, повернувшись к Брейгелю, сказал убитым голосом:
— Поехали домой…
— Домой? — переспросила Слинни, сверкая глазами. — Как мы поедем домой? Твой гений-штурман даже не знает, где мы находимся!
— А я предлагаю начихать на Зону первого ЛЭМа! Валим прямо в «Собачий питомник»! — провозгласил Брейгель, как будто его ничуть не волновало, что он понятия не имеет, куда ехать. — Позвоните той земной цыпочке, пусть она тоже туда приезжает, там и встретимся.
Наступила пауза. Слинни знала, что Иеронимус терпеть не может средств мобильной связи. У Брейгеля подобной техники, скорее всего, тоже не водится. Сама же она в спешке оставила мобильный видеофон и наручный болтофон в кухне на столе.
— У тебя в машине болтофон есть?
Брейгель покосился на нее, как будто она ляпнула первостатейную глупость.
— Нет, конечно. Очень опасно говорить по болтофону за рулем. Это отвлекает, хоть многие и думают, будто тут ничего такого…
Слинни оборвала его рассуждения.
— Замечательно! Итак, позвонить мы никому не можем.
Иеронимус вздохнул.
— Что уж теперь… Вот ты всегда таскаешь с собой кучу всяких экранов и мобильников. Если на этот раз ты их забыла, не надо нас винить.
— Я тебя не виню! И твоего дурного приятеля тоже. Я себя виню за то, что вообще согласилась на эту бессмысленную авантюру!
— Лучше Пита вини, — искренне посоветовал Брейгель. — Если бы он тебя не продинамил, чтобы пойти… Ну, ты понимаешь, с Клеллен… Сейчас ты бы с ним отрывалась на «Крушении трапезоидов», а не сидела в «пейсере» моей мамули…
— Довезите меня до ближайшей станции метро! А там уж я сама доберусь.
— Может, ты прямо отсюда пешком доберешься?
— Может, ты уже закроешь рот и будешь вести машину?
— Я веду машину! Только, к сожалению, послушался твоих указаний.
— Я правильно дорогу показывала! Если бы ты водил получше и навигатор держал в рабочем состоянии, мы бы не заблудились!
— Ну извини, Слииииииииинни! — огрызнулся Брейгель, растягивая ее имя в попытке изобразить иронию, а получилось похоже на семилетнего ребенка. — У меня, понимаешь ли, не «Прокооооооонг-девяноооооостооооооо»…
Слинни проигнорировала детскую выходку и обернулась к унылому Иеронимусу на заднем сиденье:
— Иеронимус! Где мы? Ну где?!
— Насколько я понимаю, Слинни, мы шкандыбарим по пустынной местности на корявом «пейсере», как и полагается трем придуркам, которым больше нечем заняться.
— Шкандыбарим?
— Ага. Сначала в одну сторону шкандыбарнем, потом развернемся и в другую…
Разговор грозил увязнуть в тонкостях шкандыбаранья, но тут раздался новый звук — негромкое металлическое лязганье откуда-то снизу, из мотора.