Стопроцентно лунный мальчик
Шрифт:
Вошла Слинни, увидела Брейгеля, развернулась и вышла.
— Эй! — сказал Нед. — А я тебя знаю! Видел в школе.
Брейгель, не переставая жевать, уставился на младшего братишку Слинни.
— Ну да, ты тусуешься с разными хулиганами рядом со школой, возле Вулбертовской стены.
Брейгель прожевал, проглотил и оглянулся на маму Слинни.
— Можно мне еще чипсов? Классные они у вас.
И громко рыгнул.
Через минуту Брейгель остался в гостиной один. Семья ретировалась на кухню, где уже
— Кто этот мальчик? — спросила Дерторфи. — Такой невоспитанный! Даже шапку не снял… Если этот предмет можно назвать шапкой.
— Он дебил! — засмеялся Нед. — Учится в классе для умственно отсталых.
— Да неужели? — ужаснулась Дерторфи. — Иеронимус, разве ты общаешься с дебилами?
Тут наконец заговорила Слинни.
— Этот мальчик — друг Иеронимуса. Они подружились, потому что Иеронимус учится в коррекционном классе по математике и физике.
В наступившей тишине было слышно, как Брейгель хрустит чипсами в гостиной.
Дерторфи изумленно поморщилась. Впервые в ее словах, обращенных к Иеронимусу, прозвучала легчайшая нотка презрения.
— Не верю! Иеронимус, правда ведь, Слинни пошутила…
Иеронимус всеми силами старался сохранить равнодушное выражение лица.
— Вы разве не знали? Слинни вам не рассказывала, что я половину уроков провожу в коррекционном классе?
Нед расхохотался:
— Деби-ил! Слинни дружит с дебилами!!!
— Нед, выйди за дверь! — оборвала его Дерторфи.
— Иеронимус! — вмешался Джефкен. — Ты никогда об этом не говорил! Почему ты скрыл от нас такой важный факт?
Иеронимус начал беситься. Они с родителями Слинни много лет знакомы, почему же на него вдруг смотрят, как на постороннего?
— Видите ли, Джефкен, я не понимаю, в чем проблема. Мне плохо даются математика и естественные науки. В коррекционном классе я справляюсь с программой, а в обычном получал бы одни двойки и отставал от других на два года. Дело не в коррекционных классах, беда в том, что наше общество не решает проблемы малоимущих и неблагополучных семей, и в результате…
— Но они ведь преступники! — перебила Дерторфи. — Ученики из коррекционных классов — отъявленные хулиганы, это всем известно! Как ты с ними уживаешься? Ты их не боишься?
— Вообще-то, — ледяным тоном ответил Иеронимус, — это они меня боятся…
— Возмутительно! — рявкнул Джефкен. — Блестящий ученик, звезда класса для одаренных, лучший по истории, философии и литературе вынужден учиться среди отребья! И твой отец это допустил?
— От папы тут ничего не зависит.
— А мама? Или твои родители в разводе? Не переехать ли тебе к маме — может быть, в том районе, где она живет, школьные правила не так строги…
— Дело в том, что мама живет с нами. Со мной
Слинни даже зажмурилась от отцовской бестактности.
— Мама живет с вами? Я ее ни разу не видел. На родительские собрания всегда приходит твой папа. Все считают, что твои родители разведены. Мы раньше думали, что твоя мама умерла, но однажды Ринго что-то сказал о ней, и мы решили, что они в разводе.
— Нет, мама живет дома. Просто она не совсем здорова.
— Что с ней такое?
Тут вмешалась Слинни, грозно глядя на отца.
— Папа, хватит! Это не твое дело!
В кухню, давясь от смеха, заглянул Нед.
— Вы не поверите — дебил прикончил вторую миску чипсов, пошел в уборную и вытирает руки туалетной бумагой!
— Фу! — вздохнула Дерторфи. — Слинни, будь добра, попроси своих друзей уйти.
— Да, мама. Мы уже уходим.
Родители потрясенно воззрились на дочь.
— Ты же не собираешься куда-то идти с этим хулиганьем? — заорал Джефкен.
— Папа! Мы с Иеронимусом дружим с третьего класса! Он сто раз был у нас дома, он всегда тебе нравился! Как ты можешь ни с того ни с сего называть его хулиганьем? Ты же его прекрасно знаешь!
— Оказывается, не так уж хорошо я его знаю! — рявкнул папа в ответ. — Он учится в коррекционном классе по нескольким предметам! Почему нам об этом ничего не известно? Еще и приводит к нам домой каких-то подозрительных, не вполне нормальных типов!
Нед все еще хихикал, стоя на пороге кухни.
— Эй, Слинни! — поддразнил он сестру. — Вот, значит, с кем у тебя сегодня свидание? Ты встречаешься со здоровенным недоумком, который стрескал все наши чипсы и вместо салфеток утирается туалетной бумагой?
Дерторфи поспешила уладить дело.
— Слинни, тебе не пора собираться? Скоро приедет Пит…
Иеронимус не сумел сдержать улыбку, расплывающуюся от уха до уха. Стоило пережить унизительный разговор, чтобы увидеть пристыженное выражение на лице Слинни.
— Нет, мама, Пит сегодня не придет. Он звонил примерно час назад.
— Пит? Твой новый мальчик? Вы же договорились встретиться сегодня…
— Нет, мама, Пит отменил встречу. Сказал, что не сможет прийти.
Иеронимус улыбнулся шире.
— Пит — славный мальчик, — промолвила Дерторфи. — Надеюсь, у него не случилось ничего серьезного.
Иеронимус прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться в голос.
— Да, Слинни. Я уверен, то, чем занят сегодня Пит, не так уж серьезно. Хотя, в принципе, может стать и серьезным…
— Иеронимус! Не начинай!
В дверях раздался новый голос:
— Вы о Пите?
Брейгель говорил уже не так скованно, хотя пока и не на полной громкости. Он продолжил, широко и радостно улыбаясь и не подозревая, какую совершает бестактность: