Стопроцентные чары
Шрифт:
— Труп тоже не скрасит доверху набитое изолированное помещение.
— Считаешь? — Юноша криво ухмыльнулся, вот только эта улыбочка не предвещала ничего хорошего.
— Уверена, — сглотнув, подтвердила Аркаша.
— Поверю на слово. — Демон с силой пихнул ее в бок с целью сбросить с собственных колен. Аркашино тело послушно дернулось, перевернулось на бок, ударилось коленями о чей-то толстый пупырчатый хвост и по инерции вновь вернулось в изначальную позицию. Девушка виновато улыбнулась, не обращая внимания на новые появившиеся на ногах синяки и ссадины. — Черт. Слишком много народу. Ненавижу толпище.
«Госпожа удача, спасибо за ваш перед, а то на зад успела уже всласть налюбоваться».
— Странно. — Аркаша, убедившись, что юноша пока не собирается предпринимать новые попытки сбросить ее, слегка расслабилась и, вытянув ноги, осторожно водрузила их на колени бородатого старца. Тот всхрапнул и, что-то сонно пробулькав, продолжил посапывать.
— Что «странно»?
— Странно слышать от демона рассуждения о комфорте.
— Никак не пойму, ты нарываешься или просто тупая?
— Как пробка, — закивала Аркаша, решив, что в ее положении безопаснее придерживаться выдвинутой демоном версии. — Дураков умертвлять тоже не гуманно.
— Не жди гуманности от демонов, шмакодявка.
— Я слишком тупа, чтобы даже задумываться о такой возможности.
Юноша раздраженно засопел и отвернулся. Буря на время отступила.
Бум-бум-бум. Аркаша никак не могла сообразить, что за глухой стук сотрясает ее тело. Лишь немного погодя узналось звучание собственного сердца, испуганно трепещущего в грудной клетке. Все-таки ситуация попахивала неординарностью. Она ехала в вагоне по линии монстро-метро на коленях у самого настоящего демона. А еще поразительнее казалось то, что она до сих пор была жива.
Ощутив покалывание в спине, Аркаша боязливо откинула голову назад и встретилась взглядом с бугристой дамочкой. Ух, как же от нее ревностью-то перло! Будь это чувство материальным по типу биты или кувалды, Теньковской бы не поздоровилось. Кувалдочкой по наглой мордочке хотеть? Не хотеть!
«Нашли кому симпатизировать, мадам, — надулась Аркаша. — Поганка он и все тут».
Поезд ехал сквозь тьму, по всей видимости, преодолевая тоннель длиной в бесконечность. Приглушенный свет падал откуда-то сверху, сливаясь с более ярким источаемым сферами над головой сидящих пассажиров.
Аркаша, не привыкшая столь долгое время обходиться без движения, откровенно заскучала. В ее положении — ни тебе повернуться, ни бок почесать, а то вдруг снова попытаются скинуть, — удобнее всего было наблюдать за парнем-демоном, чем она с воодушевлением и занялась.
Острый подбородок, высокие скулы, бледный оттенок кожи. Холодный подтон кожи делал цвет волос и глаз еще более насыщенным и, как ни странно, живым. Тонкие губы облюбовали себе кривизну недовольства. Юноша был действительно красив. Гораздо красивее Коли, чью простоватую симпатичность с лихвой перекрывало внутреннее обаяние. От демона же веяло лишь ледяной отстраненностью и, может быть, малюсенькой капелькой любопытства. Но не того любопытства, что в решительности своей движет горы с целью расширения кругозора, а того, больше смахивающего на недоумение, которое испытывает крупный хищник, повстречавшийся с активно сопротивляющейся козявкой.
— Я Аркадия Теньковская. — Молчание угнетало, а напряжение последних часов рвалось наружу, склоняя к спонтанным действиям. Например, к разговору по душам с очень злым демоном. — А как тебя зовут?
Аркаша не особо надеялась на ответ, всерьез собираясь просто поболтать сама с собой, но неожиданно его получила.
— Меня не зовут. Я прихожу, когда сам этого захочу.
— А если серьезно?
— Считаешь, я не серьезен?
— Не хочешь назвать свое имя, так и скажи.
Удостоившись лишь пренебрежительного хмыка, Аркаша слегка приуныла. Притворяться обаяшкой перед демоном как-то не тянуло, да и интуиция подсказывала, что этот субъект раскусит на раз ее фальшь.
— Ты правда демон?
— А ты реально хочешь сдохнуть прямо сейчас?
— Знаешь, от тебя персиками пахнет. — Аркаша сама удивилась тому, насколько спокойно отнеслась к новой угрозе. — Ну, не кровью или жженой плотью, а очень даже приятно.
— Меня сейчас вывернет от твоего нескончаемого трепа, шмакодявка. Как насчет заткнуться?
— Первое что приходит на ум, — не умолкала Аркаша, — это японский вариант звучания слова «персик». Сказать?
— Нет.
— «Момо». Прикольно, да? Кстати, если не сообщишь мне свое имя, мне придется звать тебя «Момо», — пригрозила Аркаша.
— Рискни здоровьем.
— А что? Ближайшая ассоциация на твой запах.
— Харэ меня нюхать, пошлячка.
— Имя? А то сейчас как НЮХНУ!
— Шарора Ровен. И прекрати пыхтеть, как старик.
— Ровен? Очень приятно.
— От твоей притворной вежливости меня тоже блевать тянет.
Состроив рожу, Ровен опустил взгляд на футболку Аркаши. Через секунду уголки его губ чуть дернулись.
— Нет, — вкрадчиво произнес юноша.
— Что «нет»? — не поняла Аркаша.
— Не возьму тебя с собой, потеряшка.
— Оу... — Девушка глянула на надпись на футболке и, зардевшись, быстро сложила руки перед собой. — Я и не напрашивалась.
— Да, твоя правда. Ты не спрашивала, а просто взяла и придавила меня своим задом. Ну, наконец-то, приехали.
Вот теперь-то Ровен спихнул ее с колен без всякой жалости. Перешагнув через Аркашу, скрючившуюся на полу среди подпрыгивающих и попискивающих белоснежных глазастых шариков, юноша без труда преодолел весь путь до выхода из вагона.
Используя волосатую ногу ближайшего пассажира в качестве опоры, Аркаша приняла вертикальное положение и кинулась вслед за Ровеном. Протолкавшись к открытым дверям, девушка успела заметить, как юноша, нацепив наушники, выходит на платформу, попутно раздавив одно из белоснежных, похожих на пух одуванчика существ.
— А-а-а!! Ты же наступил на него! — Аркаша упала на колени рядом с существом, впечатанным в пол безжалостной подошвой.
Маленькие мутные серые глазки взирали на нее из середины раздавленной лепешки. Девушка подцепила ноготком краешек существа, а затем, не слишком надеясь на успех, ладонями вновь привела его в форму комочка.
Утробно заурчав, существо помигало Аркаше и, звонко чихнув, отделило от себя пушистый кусочек размером с ноготок мизинца.
— Э-э… ты в благодарность отдаешь мне частичку себя? — Аркаша неуверенно сжала в кулаке неожиданный дар. — Оу, спасибо тебе, непонятная глазастая лохматенция.