Стопроцентный американец (Исторический портрет генерала Макартура)
Шрифт:
Об истинной ориентации вооруженных сил на Филиппинах свидетельствует такой факт: когда был подписан Закон о национальной обороне, Американская ассоциация внешней политики квалифицировала его (сентябрь 1936 года) как "мощное оружие в руках Кэсона для подавления в случае необходимости смуты диктаторскими методами".
Ну что же? В данном случае можно понять Кэсона. Можно понять Макартура. Но ведь война приближалась. Японцы не скрывали своих претензий. И как раз Д. Макартур, патриот Соединенных Штатов, защитник американизма, судя по его выступлениям, а главное, судя по тому доверию, которое оказывали ему в правящих кругах США, не должен был даже допускать и мысли об ослаблении своей страны за счет усиления Японии, в данном случае ценой Филиппин.
А между тем происходили вещи непонятные, даже невероятные. На самом деле, возьмите такую фигуру на Филиппинах, как Пио Дуран. Он, профессор Филиппинского университета, одновременно возглавлял японский пропагандистский центр в Маниле. Центр строил свою работу, тесно сотрудничая прежде всего с японскими организациями типа Общества международной культурной связи, агентством Домей (оно открыло свое манильское отделение в 1939 году).
В 1935 году на архипелаге начало работать Филиппинское общество под председательством маркиза Иорисада Токугава с правлением в Токио и отделением в Осака. Со своей стороны, "филиппинские японофилы" открыли Филиппино-японское общество. Некий Иеносава издавал на английском языке журнал "Филиппины - Япония".
Так вот, с этим "клубком" сотрудничал П. Дуран. В своих научных трудах и лекциях он прославлял японскую военную мощь (книга "Филиппинская независимость и дальневосточный вопрос") и одновременно запугивал читателей угрозой со стороны Советского Союза. П. Дуран призывал филиппинцев "признать японское руководство на Востоке" во имя дальневосточной доктрины Монро - "Азия для азиатов". Он предсказал (точнее, ему подсказали эту идею в Токио) включение Филиппин в японскую империю (статья под названием "Япония - хранитель Филиппин"), за что токийская газета "Джапан тайме" назвала П. Дурана "настоящим пророком".
П. Дуран и другие его единомышленники устраивали пропагандистские кампании, цель которых заключалась в подготовке почвы для того, чтобы филиппинцы "как можно безболезненнее" приняли японского оккупанта. Удивительно, но ни филиппинское автономное правительство, ни "Наполеон Лусона" не препятствовали, по существу, антиамериканской активности японцев на Филиппинах. Тут следует указать на одну весьма многозначительную деталь - Пио Дуран попутно со своей ученой и пропагандистской деятельностью в пользу японского империализма занимал пост председателя компании по добыче марганца, которая принадлежала японскому капиталу. Таким образом, он входил в клуб "крупнейших горнодобытчиков". Его членом был Дуглас Макартур. Как относился фельдмаршал к японофилу?
– Нет, нет,- вспоминал филиппинский историк К. Кирино,- руки он ему не подавал, если случалось встретиться, скажем, на государственном приеме. Но на собрании деловых людей... Тут другое. Тут Макартур абстрагировался от политики и ладил с Дураном, уже как с коллегой по горнодобывающему бизнесу.
Японцы внимательно следили за выступлениями и действиями Д. Макартура, корректируя в зависимости от них свои планы. Тем более, что действительно глаз и ушей у японской разведки на Филиппинах было предостаточно. Так, рассказывает помощник Д. Макартура, будущий министр иностранных дел Филиппин К. Ромуло, его садовник оказался майором, а массажист полковником японской разведки. Шпионы - сотни "рыбаков", "торговцев", "бизнесменов", деятелей "культуры" заполонили архипелаг. Они составляли карты, обозначали на них военные объекты, вербовали на глазах у американской контрразведки помощников, перспективных деятелей, в том числе будущих служащих японской администрации. Одновременно агентура Страны восходящего солнца выявляла националистов, патриотов, коммунистов и заносила их в черные списки.
Японская разведка работала в тесном союзе с фашистами, германскими и испанскими. В книге "Германский клуб (1906 - 1986). История немецкой колонии на Филиппинах", которую подготовило к печати посольство ФРГ в Маниле, много фотографий. Одна из них запечатлела участие представителей немецкой колонии на Филиппинах в параде победы, который устроило командование японской императорской армии в Маниле 18 мая 1942 года. Перед колонной немцев в белых костюмах и белых шляпах - плакат. На нем свастика и слова "Парад победы. Банзай!". Подобным образом на улицах Манилы японские милитаристы продемонстрировали свой союз с гитлеровцами. Как рассказывал один из членов Германского клуба наших дней, гитлеровцы планировали перебросить в Манилу хотя бы небольшой контингент войск, хотя бы морских пехотинцев, хотя бы подводную лодку, чтобы промаршировать по филиппинской земле. Но этого не удалось сделать. Для Гитлера начались трудные дни на Восточном фронте, и было уже не до демонстраций. Кроме того, и японцы не хотели, чтобы кто-либо примазывался к их победе, даже союзники: "Сегодня союзники, рассуждали они, завтра - конкуренты". Члены Германского клуба активно сотрудничали с японской разведкой и филиппинской фалангой, созданной сторонниками Франко на Филиппинах. Она насчитывала в своих рядах 10 тысяч человек. Была хорошо организована и вооружена. Финансировал фалангу миллионер А. Сориано, один из ближайших друзей Макартура. К франкизму тянулся и президент автономных Филиппин Кэсон, которого "Наполеон Лусона" считал своим воспитанником.
Фалангисты получали поддержку со стороны клерикальных кругов. Как подчеркивает Р. Константине, фашисты превращали церковь в свой резерв, в своего союзника. Испанские священники из ордена доминиканцев, которые контролировали Университет св. Фомы и колледж Летран, действовали особенно активно. Отец Сильвестр Санчо, ректор Университета св. Фомы, организовал церемонию присвоения Франсиско Франко титула "ректор Магнификус". В благодарность за это фашистский диктатор посвятил Санчо в рыцарское звание. Из библиотеки филиппинского университета изымались и уничтожались газеты, журналы, если в них содержалась малейшая критика фашизма, не говоря уже о статьях против Франко, Гитлера, Муссолини или японского императора. Фашистские режимы и фашистская идеология прославлялись в радиопередачах, которые вела станция "Атенео де Манила".
Американцы постоянно нуждались в дополнительных филиппинских силах для подавления выступлений рабочего класса, разгрома их организаций. Они поэтому поддержали идею объединения фалангистов, клерикалов, крупных землевладельцев под лозунгом борьбы против "красной угрозы". Однако в то же время "дьявольский союз", как его окрестили в народе, работал на Японию, расшатывал обороноспособность Филиппин.
Да, "Гибралтар на Востоке" терял качества "надежной крепости", а значит, ослаблялись позиции Соединенных Штатов. Бесспорно: как высокообразованный военный, дважды прошедший академию, имеющий военный опыт, Д. Макартур понимал значение Филиппин. И не только для США. Ведь говорил же он, что архипелаг - это ключ к Тихоокеанскому бассейну. Но если он ключ для США, то почему таковым не станут они для Японии? Филиппины, обращали внимание американские стратеги, расположены
"на фланге важнейших для Японии морских путей, которые вместе с Сингапуром образовывали ров, обеспечивающий защиту нефти, каучука, хинина, тикового дерева, олова в голландской Восточной Индии и к югу от нее".
"Без Филиппин,- делился своими соображениями Гомер Ли,- японское господство на море может быть только временным и ее триумф или поражение будут зависеть от того, кто будет владеть этими островами".
Тогда как же понять Макартура? Только ли боязнью левых антиимпериалистических сил объясняется его беспечность, его терпимость к действиям крайне правой одновременно профранкистской, прогерманской и прояпонской реакции?
Пытаясь ответить на эти вопросы, следует всегда помнить, что Д. Макартур прежде всего отражал интересы тех сил США, которые выступали за политику умиротворения Японии. Более того, поощрения агрессора путем прежде всего оправдания акций милитаристов. Что плохого для американцев, если в поисках сырья японец обрушится на владения Великобритании, Голландии, Франции? Пусть обрушится, тем самым он неизбежно ослабит себя. Потом можно и потеснить его. А если энергию восточных экспансионистов удастся направить против СССР, то это будет просто великолепно.