Сторан
Шрифт:
Я буквально физически ощутил на себе внимание семерых Создателей. И их эмоции. Удивление, изумление и непонимание, постепенно переходили в яростное негодование.
– Восьмой? Это Восьмой!
– Но почему? Почему так рано?
– Мы только вначале создания! Разве может сейчас прийти восьмой?
– Мы что-то сделали не так? Что теперь будет?
– Это не восьмой! Это чужак! Мы должны его уничтожить!
– Мы должны его поглотить!
– Э! Э! Ребята! Вы не за того меня приняли! Я просто проходил мимо и решил… Твою мать! Да что ж вы делаете, волки!
Мою волю, мой разум будто облачили в стальную оболочку,
Ценой невероятного напряжения удалось-таки истончить ручейки покидающей меня энергии. Однако силы продолжали убывать. Было понятно, что пройдет совсем немного времени, и мое сопротивление будет сломлено, а сущность поглощена. А силы все иссякали. Я больше не мог сопротивляться. Энергия начала покидать меня стремительными потоками. Если бы я не впитал ее с избытком, так неосторожно ворвавшись в зарождающийся мир, то, вероятно, давно уже был бы поглощен без остатка. Но и теперь существовать мне оставалось не долго.
Уже находясь на грани небытия, я вдруг начал ощущать себя неким подобием плода, с заключенным внутри семенем. И что-то подсказало – в этом семени спасение! Пришло
понимание, что это семя есть моя человеческая сущность. А та сочная мякоть энергии, которая обволакивала его ранее и сейчас активно пожиралась семью злобными сущностями, была получена мной от симбиоза со странником. Благодаря ей я и стал подобен ему.
Еще не осознав до конца, что нашел путь к спасению, я начал действовать на уровне инстинктов – раскрыл семя и, как бы выворачивая себя наизнанку, накрыл им иссохшийся морщинистый плод.
Давление извне сразу же прекратилось, отток энергии остановился.
Чертовски неприятно чувствовать себя сморщенной высохшей вишенкой. Но чертовски приятно осознавать себя живым!
Создатели остановились в недоумении, соображая, куда я делся. До меня вновь стало доноситься их общение. Они были уверены, что не поглотили меня целиком, и даже как-то слабо ощущали мое присутствие, но не могли пробиться.
Решив не испытывать судьбу, я поспешил удалиться. Однако решить не значит сделать. Попытка сбежать ни к чему не привела. Этот недомир еще настолько ничтожно мал, что удаляться в нем попросту некуда.
Но почему бы не убраться из этого мира совсем? Как мы покинули свой? Я просто держался рядом со странником, и он выкинул нас обоих в ту жуткую пустоту. Как же не догадался поинтересоваться способом такого перемещения? Вот влип. Это что ж мне теперь вечно прятаться от этих упырей? Вне миров конечно жутко, но там хоть никто не пытался меня сожрать. Я почувствовал себя аквалангистом, сидящим в клетке, вокруг которой рыщут голодные акулы. Нюхом они меня чуют, но зубами дотянуться не могут. Клетка пока прочная, но у акул в запасе вечность, и они могут дождаться неосторожно высунутой руки, а то и того момента, когда коррозия источит металлические прутья.
Ладно, нечего нагонять на себя жути. Лучше буду мыслить мысль о способе бегства. Странник объяснял принцип передвижения нематериальной сущности – это нечто ассоциативно напоминающее оптическое приближение и удаление объекта с помощью объектива видеокамеры. Единственно, вне миров этот объект необходимо создавать мысленно. Теперь оставалось понять, как перемещаться из мира во вне и наоборот? Хотя, как наоборот я уже знаю – видишь мир и несешься в него, аки мышь в мышеловку.
Но как совершить прыжок в пустоту, если пустоты не видно? Мысленно ее представить? Или… Стоп! Кажется мелькнула какая-то разумная мыслишка. Куда же она спряталась, чертовка? Двигаться можно не только к чему-то, но и отталкиваясь от чего-то…
Я пытался скрыться от Создателей в созданном ими мире. Так и надо выбрать объектом, от которого стоит удаляться, не Создателей, а весь их мир…
Охватив ощущениями чуть не убивший меня зародыш, я сделал рывок прочь.
И снова вокруг простиралось спасительное, ненавистное, абсолютное ничто.
Но теперь рядом отсутствовал странник. Понимание потери друга и обреченности на одиночество перевесило радость спасения и обрушило на меня угнетающую тоску. Парализованный ощущением безнадеги, я неопределенное время находился без движения. Наконец, осознав, что печаль довольно нудное и непродуктивное занятие, создал воображаемую точку и начал стремительно от нее удаляться. Иногда, для большей уверенности в собственном движении, создавал новые точки и отталкивался уже от них. Периодически, для разнообразия, двигался не от воображаемых точек, а к ним, воображая их впереди.
Будучи вдвоем со странником, можно было отвлекаться на разговоры. Теперь же я чувствовал себя глухослепым идиотом, который, благодаря съехавшей крыше, вообразил себе невесть какой бред.
Но что это?
Или я невероятно везучий, или время в моих ощущениях летит довольно быстро. А может, я просто быстро передвигался и успел за короткий срок покрыть значительное расстояние, если такое понятие, как расстояние, существует в пространстве между миров. В любом случае, вспоминая рассказы странника, я был настроен скитаться невероятно долго, прежде чем мне мог повстречаться новый мир. Потому ощущение приближения этого мира оказалось несколько неожиданным.
На этот раз, наученный горьким опытом, я приближался не спеша, попутно соображая, как прошлый раз странник определил, что тот мир только создавался? Вскоре понял это и сам.
По мере приближения, ощущениями охватывалось все большее нечто. Наконец, оно стало настолько всеобъемлющим, что буквально подавляло своей необъятностью. Вероятно, подобные чувства мог бы испытывать космонавт, находящийся в открытом Космосе и взирающий на огромную планету, заслонившую от него большую часть пространства. Разница лишь в том, что здесь отсутствовало визуальное восприятие. Я по прежнему находился в кромешном междумирье. Однако настолько сильно ощущал это огромное нечто, что казалось, будто оно находится за тончайшей непроницаемо-черной пленкой. Пришло понимание, что передо мной самый настоящий, полноценный, давно сформированный Мир. Осталось сделать один шаг, и я смогу оказаться там, куда изначально стремился. Ощутил себя опрометчиво забравшимся на десятиметровую вышку посетителем бассейна, который и плавать-то толком не умеет.