Сторона Неба
Шрифт:
С этими словами робот двинулся к выходу, пока не столкнулся нос к носу со стоящим у выхода солдатом.
— Для связи с конвоем мне необходимо покинуть помещение, — снова завелся механизм. — В случае воспрепятствования этому я обладаю правом Вас уничтожить. Вам дается пять секунд на принятие решения.
Солдат взглянул на своего командира, но тот повернулся спиной и с кем-то разговаривал по рации.
— Ваше время истекло, — голосом, в котором полностью отсутствовали интонации, сообщил наблюдатель. В его броне открылись бойницы.
На уничтожение солдата у робота не ушло и половины
Началась гроза. Между багровыми зарницами ракетных ударов вспыхивали ослепительно-белые трещины молний. Словно люди, в своей животной ярости, пытались расколоть небо. Тяжелые капли влаги, грязные от сажи измаравшей небо, громко застучали по камням разрушенного города. Ручей этой грязной воды стек по ступеням в подвал штаба командующего ежердов, смешался с начавшей запекаться кровью убитого солдата и, словно испугавшись горящих огнем безумца глаз экселленца, поспешил скрыться под мебелью.
В этот момент в подвал, почти бесшумно, вошли два бойца с незнакомым черно-зеленым пятнистым активным покрытием брони. На шлемах полностью скрывающих лицо была прикреплена маленькая красная эмблема с тремя буквами И.А.Б. В руках они несли оружие незнакомого вида размером с обычную импульсную винтовку.
— Какого... — проговорил экселленц, отрывая руку с полевым коммуникатором ото рта и поворачиваясь к выходу.
Между тем бойцы неизвестной мне армии молча осмотрели помещение и встали по обе стороны дверного проема. Через пару секунд из дождя вышел человек в обычном гражданском плаще. Взмахом руки он велел бойцам выйти, они ударили, почти одновременно, левыми кулаками по грудной броне и тихо, а от этого жутко, скрылись за пеленой дождя. И все таки я был уверен, что далеко они не ушли.
— Доигрался, Густав? — очень тихо проговорил вошедший.
Это был плотный мужчина среднего роста, чуть лысоватый и седоватый. Он не кричал, не размахивал руками, не грозил и наверняка не был вооружен, но от него исходила такая аура силы и власти, что я прекрасно расслышал его слова не смотря на звон в ушах и уличный грохот.
— Антон ?! — жалобно пропищал грозный командующий ежердов.
Человек, которого экселленц назвал Антоном не торопясь прошел к коммуникатору, взял его из рук экселленца и сказал три слова:
— Браун...Прекратить огонь.
Через секунду на планете День грохотала только ночная гроза, да и та заметно пошла на убыль.
— Антон, все так глупо получилось... — уже более спокойно сказал ежерд.
— Это была твоя последняя ошибка, Густав, — ни сколько не громче первого раза проговорил Антон. — Тебя объявят военным преступником. Ежерды на некоторое время потеряют право на войну. Войска вернут на Ежерд. День получит независимость. Новым экселленцем будет Ицхак Роллер.
Антон подошел к столу, выдвинул стул и уселся, тщательно подобрав полы плаща так, чтоб они не касались пола.
— А я... — попытался что-то сказать ежерд.
— Только одна планета примет тебя не задавая вопросов... Конвикт.
— Каторга ?! — вскричал побледневший завоеватель.
— Это ее щенок ? — сменил тему Антон. — Я возьму его себе. Его не
— Да, да забирай... Послушай, Браун, но если ты поможешь... твое влияние...
— Я все сказал, Густав. Хочешь сохранить жизнь — беги.
Антон Браун встал и медленно пошел к выходу. Видимо его спина была на столько заманчивой мишенью, что Густав не смог удержаться. Он схватил брошенный на стол бластер и...
Из темноты ночи вылетела небольшая слепящая глаза молния, ударила в оружие экселленца и потухла, выбив бластер из руки. Антон обернулся, укоризненно посмотрел на Густава и на грани шепота пробормотал в ночь слова на всегда врезавшиеся мне в память:
— Заберите детеныша... Могли бы и убить эту крысу. Он с нами уже рассчитался.
Антон Браун не торопясь поднялся по ступенькам и вспыхнувшая трещина молнии высветила его силуэт на фоне ночи, значительно увеличив его размеры.
Из тьмы вынырнул молчаливый воин в глухом шлеме, как тень проскользнул по подвалу, легко меня поднял и я второй раз за ночь выехал под низкие тучи на плече солдата.
Сигнал перегрева спинового сегмента брони продолжал отвлекать внимание, хотя за одиннадцать часов можно было бы и привыкнуть. Можно было бы конечно одним прикосновением к клавишам на поясе отключить эту ненавистную мигалку. Можно было почесать зудящий от пота живот и похлопать по онемевшей от долгого лежания в одной позе ноге. Можно было просто встать и уйти в тень. Я на секунду представил, как я все это проделываю и улыбнулся. К счастью хотя бы лицом шевелить было можно.
Я представил: вот я переворачиваюсь на спину, почесываю живот, хлопаю по ноге, встаю, потягиваюсь и медленно иду в тень соломенного навеса жреца. Представил удивленные лица городского колдуна, молодых бронзоволицих воинов пришедших за «волшебной змеей», женщин в самотканых платьях и остальных людей сидящих и лежащих под кустами вокруг площади.
Да, смешно.
Жрец скрылся под навесом и вскоре вернулся с небольшой глиняной бутылочкой и шприцем. Четверо молодых воинов тот час улеглись на пыльные плиты площади ногами к солнцу. Остальные: старики, женщины и дети отошли шагов на сто, где и расселись повернувшись спиной к навесу.
Я понял, что какой-то из тех богов, про которых я вспомнил, медленно запекаясь в своей броне, вспомнил обо мне и наконец-то начинается долгожданное представление.
— Клэб, выпускай муху. Начинаем. — прошептал я в микрофон и почти сразу маленький черный микрофончик вылетел из-за навеса и прилепился к спине жреца. Немедленно вспыхнули сигналы в шлемах всех пятерых бойцов личной армии Антона Брауна, извещающие об устойчивом приеме и переводе на всеобщий язык получаемого сигнала.
— И поднялся змей, и обогнали жала его лучи священного солнца.., тем временем тянул свою молитву жрец, не забывая вкалывать одним и тем же шприцем кубика по два всем четверым юношам. Закончив это действие, от которого у любого нормального врача волосы встали бы дыбом, жрец умолк. Аккуратно слив остатки эликсира из шприца в бутылочку, он взял веер, уселся в пыль перед молодыми самоубийцами и принялся их обмахивать, отгоняя насекомых. Настало время.