Сторона Неба
Шрифт:
— Что там с «волшебной змеей»?
— Мальчик с девочкой лежат без сознания уже четвертые сутки. И это очень странно.
— Странно?
— Вещество не ядовито, химически не активно. Формула проста до безобразия, — развел руками доктор. — Компьютеры уже сутки перебирают все известные миру вещества, отыскивая аналоги. Пока ничего.
— Легенды краснорожих засранцев врут? Еще подождем?
— Подождем еще пару суток. Если они умрут...
— Попробуем на других! — твердо сказал хозяин ИАБ. — Людей достаточно.
— Операция проведена чисто? — озабочено спросил
— Вполне. Только вот потери...
— Потери?
— Убито четверо из шести. Судя по рапортам оставшихся в живых, там был кошмар... У тех четверых ампутированы головы.
Брауну было плевать на жизнь людей. Ему было досадно потерять довольно большие средства потраченные на выращивание и обучение этих людей. Хорошие солдаты стоили дорого.
— Я могу поговорить с участниками акции? — спросил доктор. Рассказ о гибели солдат его вообще не тронул — это не его средства были истрачены в пустую.
— Нужно было спрашивать об этом раньше. Теперь оба выживших лежат у тебя в лабораториях полумертвые.
— Если они останутся в живых и при отсутствии искомых результатов... я советую уничтожить их.
Браун поморщился. Ему не хотелось терять еще двоих. Что-то говорило ему, что результат будет. Интуиция редко подводила его и он решил оставить жизнь двум своим солдатам. Даже если это риск. Однако ему не хотелось сейчас спорить с соратником.
— Ладно, там посмотрим, — проговорил хозяин войны и повернулся к окну.
Маленький человек у большого окна, на огромной базе, у края огромной полосы жизни, на крупной планете, под лучами неизмеримо большого солнца, среди бездны звезд.
В центре необъятной Вселенной.
2
ЖЕСТОКИЕ ЗАБАВЫ
У волка ночь
У героя меч...
Директор Службы Информации кабинета Президента Земной республики Сингрид Улафсон сидела в любимом мягком удобном кресле в своем великолепном кабинете. Тихо шуршали считывающие и печатающие устройства, попискивали многочисленные компьютеры, кондиционеры в окнах тоже издавали какие-то звуки. Тихая музыка времен ее молодости лилась с потолка. Все было спокойно и все же глухое раздражение наполняло душу директора.
Ей можно было не следить за экраном главного монитора, на который выводились все новости поступавшие из бесчисленного множества мест и местечек по всей Земной автономии. До вывода на главный экран сведения несколько раз просеивались по степени важности умными машинами, а после прохождения монитора записывались для донесения их, в конце дня, президенту. Директор должна была просмотреть всю собранную информацию, разделить по темам и отметить особоважную. Однако пожилая женщина уже который год с утра до вечера, не отрываясь, следила за ползущими строчками.
Изо дня в день, из года в год, она держала руку на пульсе Империи и то, что она наблюдала ей не нравилось. Снижение урожаев на давно обжитых аграрных колониях, за последние семьдесят лет не открыто ни одной пригодной для заселения планеты, явные признаки недовольства населения колоний, свертывание или
Земли, экоцепочки, природа и атмосфера заселяемых со спешкой быстрорастущего ребенка планет изучались спустя рукава. Исследования планет не финансировались государством. Спустя века это принесло свои плоды: миры, ставшие кормушкой Земли, получали все меньшие и меньшие урожаи. Население росло, пища дорожала, плохо изученная атмосфера накапливала загрязнения, росла преступность, росли как на дрожжах всяческие партии и религии... Коренные земляне воспринимались, как захватчики. Чрезмерное повышение роли корпораций и прочее, прочее, прочее...
С тихим колокольным переливом включилась внутренняя связь.
— Извините, мэм. Это капитан Карриот, первый пост. Здесь, у нас молодой человек, он утверждает, что Вы его бабушка и хочет к Вам пройти.
— А что, он на меня не похож? — улыбнулась директор.
— Что Вы, мэм. Вам еще рано быть матерью, не то что бабушкой.
Сорок лет назад она и молоденький сержант Карриот одновременно пришли на службу в кабинет Президента. Капитан отлично знал в лицо всех близких родственников директора, так что весь разговор состоялся только ради разговора. Он знал, что ей это будет приятно.
— В таком случае, я жених госпожи директора, — послышался голос внука из переговорного устройства.
— Какой находчивый молодой человек, — засмеялся капитан. — Ладно иди, жених. Дорогу знаешь. Матери привет передай...
«Еще один признак упадка, — подумала Сингрид, — за подобные разговоры по внутренней связи, лет тридцать назад, их бы с капитаном...»
Однако в ожидании внука директор не хотела думать о плохом. Она любила своего внука и была рада его снова увидеть. Она любила всю свою семью. Ее любовь растягивалась, как резина охватывая все новых и новых членов семьи, но в отличие от резины ее любовь не становилась тоньше. В случае же с младшим сыном своей младшей дочери Найджелом Заном она сделала исключение. Мальчик рано лишился отца погибшего при невыясненных обстоятельствах выполняя задание правительства и внук врядли уже помнил своего родителя.
Вся семья бросилась помогать убитой горем женщине — матери Найджа, однако вскоре выяснилось, что ей это не требуется. Она была достаточно хорошо обеспечена и образованна, чтоб самостоятельно воспитать сына и дать ему любое образование какое бы он не выбрал. И он выбрал.
Школа звездных десантников — не смотря на все протесты семьи. Институт ксенолингвистики — под смех двоюродных братьев и сестер. Училище астропилотов — известие встретили восхищенным молчанием. И наконец стажерство в БВР — бюро внешней разведки. Семья замерла. В их среде родился интересный человек. Мать и бабка были наполнены гордостью за свое детище.